Матрица или триады Белого Лотоса

В далеком детстве я с родителями переехал из Ленинграда в Уссурийск, где на окраине города был военный окружной госпиталь, окруженный высоким зеленым забором, за который в детстве мы лазили на территорию старого заросшего парка, где виднелись корпуса из красного кирпича. А в конце улицы Госпитальной, с заросшими травой и лиловыми дикими фиалками обочинами, вдалеке бараки голытьбы и частные домики, выходящие на заболоченную долину Суйфуна. На маленьких огородах, по межам, на склонах вала древнего городища, высятся кучки старой керамики, археологи ужаснулись, увидев этот мусор, он был времен Золотой Империи чжурженей, до-монгольской!

В первый же день, не имея еще знакомых, я вышел прогуляться около приемной госпиталя, рядом с массивными зелеными воротами и цветочной клумбой гигантских размеров, остро пахнущей к вечеру цветами львиного зева и душистого горошка. Там кончался асфальт, тополя и клены вдоль дороги, и дальше шла гравийка среди пустырей с полынью и степным вейником, в тупик к валу на долину.

На дороге у крайнего дома встретил мальчика своего возраста, назвал его по имени, тот откликнулся, я не удивился, что его фамилия совпадает с фамилией друга-"антипода", оставшегося в далеком Питере, на другом конце земли, - я был юн, и мир только раскрывался передо мной. Они были похожи лицом и поведением, я не говорю - характером, такие понятия еще не попали в мою юную голову, я не мог сравнивать сына питерского академика и сына электромонтера госпиталя, живущего в частном доме со старым фруктовым садом, для меня - все это было естественно, - судя по лиане винограда в дальнем конце его сада, жизнь Андрея была вечной!

Читатель, я не хочу, чтобы вы поверили в мистику событий, я не ставлю эту цель! Я пишу о путешествии в Америку.

Они были похожи во всем, хотя уссурийский двойник никогда не выезжал за границы провинциального города!

Из детских воспоминаний о Питере память переносит меня сразу на пригородную станцию Седанка, на берег Амурского залива под Владивостоком, где перистые листья вековых бархатов и серых ясеней, старинных стройных абрикосов закрывают надо мной дождливое небо июля в парке, больше напоминающем лес, - высокий папоротник в оврагах, где грунтовые тропинки размокли от дождя.

В лесу стоят корпуса филиала Военного санатория, - здесь помещены дети, отправленные по путевкам со всего Дальнего Востока, родители редко навещают свои чада, на взрослом Сад-городе курортная жизнь своя, а персонал не вмешивается в жизнь привилегированных детей, - они предоставлены сами себе.

Подъем склона от береговой линии, где внизу, за густыми кустами проходит железнодорожная колея Трансиба, до корпуса, недалеко от гребня сопки, где поверху идет шоссе на Владивосток, пустынен, - не слышно голосов, словно корпуса пустые. В тишине падают капли дождя в печальный сумрак дня, пробиваясь сквозь верхний ярус листьев, и выстукивает где-то крупный красноголовый дятел, и шуршат по намокшим стволам серые белки...

Познав впервые сильное влечение к девочке, мальчик как бы включил дремавшее сознание, всплывающее, словно Острова в Океане, уходящие, погружающиеся за горизонт, исчезающие, - с этого момента жизнь обрела реальность, словно завели часы, и каждое мгновение теперь можно было сверять по ним. Мальчик вошел без инициации в поток мироздания, и теперь навечно принадлежал ему. Часы познания на циферблате добра и зла, ответственность за события и слова в своей жизни, их оценка и направление. Я не говорю здесь о рефлексии и сомнениях, - сознание мальчика чисто и абсолютно реально, оно еще не пошло кривыми путями вербализованного социума, не шизофренировано. Его не интересует исчезновение прошлого, а будущее не страшит, - оно принадлежит вечности. В нем нет желаний Эго, центростремительных. Оно принадлежит воле более сильной, чем воля социума, - это пробудившееся детское сознание не затуманено страданием, хотя механизм которого теперь тоже включен, оно его только предчувствует, но активно притягивает к себе - скажи ему "умри", и оно, не задумываясь, принесет тело в жертву. "Что - это?", - не может объяснить наука, назовем ее, психология. Это и есть та грань, что делит иллюзорный, случайный, мимолетный феномен мгновенного осознания реальности, от самой реальности. Можно сказать, пробуждается душа, которая есть движение сознания по силовым линиям судьбы.

Событие приобретает материальную форму, становится вектором направления мироздания. Не объяснимо, Матрица умеет считать числа, но не имеет законченной формулы события, - оно задает только цель. Матрица содержит свершившееся и несвершившееся, как внутреннее напряжение Прошлого-Будущего, в котором нет направления времени! И если прошлое в матрице осознает будущее, то и будущее, в свою очередь, задает цели для прошлого, - Матрица реальна, и мы все принадлежим ей. Если Матрицы не существовало бы, то и ничего не могло бы свершиться, ничего материально, не было бы ни времени, ни сознания, - НеБылобыНичего.