"Матрица" как философия

В конце концов все это оказало свое влияние на наши мысли, чувства и желания. А как могло быть иначе? Сущность человеческого опыта подверглась и продолжает подвергаться трансформации. Идея состоит в том, что, лишенные реального понимания собственного места, мы стали в собственном мире духовными кочевниками. В мире, лишенном серьезности, мы перестали верить и стали циниками. В мире, где есть конструирующие реальность наркотики, наши личности стали пластичными, утратили свою подлинность, которая превратилась в мистификацию. И в абсолютно опосредованном мире мы… кто же мы? Этот вопрос приводит нас к Матрице, а именно к фильму братьев Вачовски «Матрица» и к сети преломленных образов, которой, бесспорно, все мы опутаны до невиданной ранее степени (насколько мы вообще способны увидеть это). Назовем это истиной, назовем это реальностью, назовем это кроличьей норой. Если фильм обо всем этом, тогда он действительно посвящен нашему взгляду на самих себя, на то, какими мы сейчас являемся и как можем измениться в скором времени.

«Матрица» вышла на экран в 1999, а не в 1969 году. По этой причине она легко вступила в резонанс со зрителями. И мы понимаем это, мы признаем за этим фильмом силу не только футуристической научной фантастики, но и комментария к вопросу о том, кто же мы такие. Это не первый фильм (или иное произведение искусства), обращающийся к данной тематике, но это, возможно, наиболее характерный (имплицитно) философский фильм, обращающийся к одной из главных особенностей постмодернистского опыта: смазанной или исчезающей границе между реальностью и симуляцией.

То, что «Матрица» посвящена рассказу об этой исчезающей границе, несомненно. Указания на это разбросаны по всем диалогам фильма. Да и авторы дают намек в самом начале. В сцене, где в квартиру к Нео приходят хакеры, которым нужна некая цифровая информация, герой достает товар из полого изнутри тома, который нам показывает камера и который оказывается книгой Ж. Бод-рийяра «Симулякры и симуляция»[177] — постмодернистской работой, посвященной разрушению реальности и замещению ее симулированными образами. Хотя фильм и интересуется этой исчезающей границей, не вполне очевидно, что именно он говорит (или, скорее, показывает) по ее поводу. Неясно также, что именно постмодернистского или нового есть в сюжете фильма как аллегории нашего времени. Данное эссе пытается разглядеть эту границу, заглянуть в кроличью нору и увидеть, кем мы стали.

Мой метод состоит в том, чтобы рассмотреть четыре тезиса, или предположения, являющихся возможными интерпретациями того, о чем фильм повествует, что предлагает или показывает в отношении разделения реальности и симуляции в наш век высоких технологий. Вот эти тезисы:

I. Невозможно окончательно установить различие между реальным и нереальным.

II. Реальность может быть смоделирована и усовершенствована.

III. Смоделированная, или виртуальная, реальность может быть (и, вероятно, будет) предпочтительнее нормальной реальности.

IV. Смоделированная реальность метафизически так же (если не более) реальна, как и «неподдельная» реальность.

Нам не следовало бы с самого начала утверждать, что все или отдельные эти предположения соответствуют действительности. Задача состоит в том, чтобы осмыслить признание фильмом этих положений или его заигрывание с ними, а также осмыслить то, в чем он усматривает характерные черты эпохи постмодерна, противопоставляющие ее всей предшествующей истории. Есть надежда на то, что в конечном итоге наша кроличья нора станет более понятной.

НЕВОЗМОЖНО ОКОНЧАТЕЛЬНО УСТАНОВИТЬ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ РЕАЛЬНЫМ И НЕРЕАЛЬНЫМ