Матрица Макиавелли

А в тридцатые годы чекисты решили этот опыт повторить. Только уже не с антисоветскими организациями на Западе, а с западными разведками, подставляя для оперативной игры достаточно известных деятелей уже советской элиты. Якобы они готовы были сотрудничать с иностранными разведками для организации антисоветского переворота. А также перед ними стояла еще одна задача – доведение дезинформации о многочисленных, построенных уже за Уралом военных заводах. Заводы тогда на самом деле начали строиться, но не в таких масштабах, о каких рассказывалось иностранным разведкам, не имеющим на тот период возможности и времени проверить данную информацию. Так вот. Делалось это под таким строгим секретом, что не всегда отражалось в литерных делах, чтобы не было утечки о проводимой операции и, естественно, не информировались другие подразделения нашего ведомства. Чем это закончилось, знаешь? Тридцать седьмым годом. Когда контрразведка стала получать информацию о сотрудничестве советских госслужащих и военачальников с иностранными разведками, начались аресты. И когда на допросах они стали признаваться в содеянном, но говорили, что действовали в рамках разработанных им легенд, то документального подтверждения это не находило. Я это к чему тебе рассказываю? У вас в вашей операции будет столько организаций, которые будут получать информацию о формировании исламского подполья, что у вас будет ситуация тридцать седьмого года. Допустим, легендирование подполья мы организуем по линии Службы внешней разведки России и нашего Департамента контрразведывательных операций. А как вы будете организовывать взаимодействие с нашей погранслужбой, с миграционной службой, со службой по борьбе с оборотом наркотиков, с МВД? А в Таджикистане? Кому вы там можете доверять? Разведке, контрразведке, милиции? А там вся агентурная сеть ориентирована на оперативное прикрытие границы с Афганистаном и Ираном…

– Да, но сейчас не двадцатые годы. Системы учета и контроля таковы, что вся информация оперативно проверяется. – Владимир Александрович об этой стороне дела пока не задумывался, ему важнее было «ввязаться в бой», хотя ситуация с репрессиями в тридцатые годы его несколько озадачила, и он спросил Черняева: – А что, в те годы у чекистов не хватило квалификации для организации оперативных учетов такого уровня секретности?

– Видишь ли, Вова… Там было много факторов, в том числе и такие курьезные, как элементарная нехватка бумаги. Да не смотри так удивленно. Сейчас в наших архивах лежат многочисленные тома оперативных материалов, подшитых по одному делу, а на оборотных сторонах подшитых листов отпечатаны или написаны от руки материалы по другим делам. Сам чёрт ногу сломит… Прибавь к этому устные санкции, которые давал руководитель операции и который один держал в уме все тонкости задуманных подстав. А люди, они все смертные. Умер руководитель, и порвалась вся цепочка – концов не найдешь. А Ежову и Ягоде было выгодно показать себя в лучшем виде – никого не жалели, в том числе и сотрудников заграничных резидентур, в том числе и нелегальных. Их вызывали на Родину под благовидным предлогом и вершили быстрый, но закрытый, суд. Отчитывались количеством выявленных шпионов, во как! Кстати, как бы сейчас ни ругали Берию Лаврентия Павловича, но в конце тридцатых – начале сороковых, когда он пришел на место этих двух придурков, очень многие чекисты были реабилитированы и возвращены на службу. В том числе и знаменитый Абель, который из службы разведки был уволен и перед войной в Москве работал вагоновожатым.

– Да, грустно…

– Грустно – не то слово. Стыдно.

Помолчали, обдумывая сказанное и услышанное. Разлили остатки водки по рюмкам. Чокнулись, выпили.

– Ты пойми, Вова, выполню я вашу просьбу, выйду на Абдул-Вали, но я не вижу перспектив. Да и потом, вы не учитываете очень важный факт: Абдул-Вали – птица высокого полета, да к тому же исмаилит. А это очень серьезно. Вы их за дураков-то не держите! У них и учеты, и агентура, и технические службы ничуть не хуже, чем у вас, а то и получше будут. Они оперативной работой в нашем понимании занимаются тысячу лет, со времен Хасана ибн Саббаха.

– А это еще кто?

– Дед Пихто и бабка с пистолетом. – Черняев рассмеялся. – Если я сейчас начну рассказывать, мы с тобой до утра просидим.

– Давай рассказывай, я все равно уже не усну, пока все не узнаю. Это же самое интересное. Тем более что в нашем деле мелочей не бывает, надо все выяснить до тонкостей.

– Ну как знаешь. Сам напросился. Слухай сюды. Дело было так. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». – Черняев стал по памяти цитировать первую книгу Моисея из Ветхого Завета.

– Стоп! – Владимир Александрович по достоинству оценил шутку своего коллеги. – Эту историю я знаю. Я тебе скажу даже больше. Я даже знаю историю возникновения ислама и его основные течения. Ты мне расскажи конкретно об исмаилизме – когда появился, отличия от других исламских учений. Ну и так далее… Что им можно, что нельзя.