Матрица террора

— Таким образом вы решите проблему, — возразил Эдвард. — А восстановить Систему Образования можно и потом, когда с бунтовщиками будет покончено. А иначе сами бунтовщики покончат с вашей Системой. Когда имеешь дело с подобными людьми, надо действовать жестко и решительно, используя любые средства.

— Хорошо, Эдвард. Что еще ты можешь предложить? — Мэр уважительно глядел на сидящего перед ним мальчика.

— Объявите амнистию для всех бунтовщиков, которые добровольно сдадутся властям, — без запинки выпалил тот. — Я готов поспорить на что угодно: как только бунтовщики осознают, что им придется убивать других детей, половина негодяев сложит оружие и явится к нам с поднятыми руками. А мы, пользуясь полученной от них информацией, за пару недель расправимся с теми, кто не пожелает сдаться.

— Но мне не хочется отпускать их просто так, не надрав этим поганцам уши, — мэр щелкнул зажигалкой и уставился на пламя.

— Тогда присматривайте за ними, а потом, когда с бунтовщиками будет покончено, убейте, — Эдвард безразлично пожал плечами. — Мне все равно, что вы сделаете с ними потом.

— Все равно? — Мэр защелкнул зажигалку и опустил ее в карман пиджака. Хотя решительность и жесткость Эдварда нравились ему, он не мог отделаться от подозрений, что мальчишкой движут какие–то личные интересы. — А что ты хочешь получить в награду за службу?

— Ну, предположим, какую–нибудь руководящую должность, — уверенно заявил Эдвард. — Возможно, в составе вашего правительства. И в городском совете тоже.

Мэр улыбнулся. Так вот зачем мальчишка явился к ним! Человек с огромными амбициями, но в то же время умный и решительный — качества, необходимые для того, чтобы реализовать свои амбиции. Мэр нуждался в таких людях, однако он не собирался изменять своим принципам: надо присматривать за мальчишкой, чтобы тот не стал слишком амбициозным.

— У нас как раз освободилось место начальника полиции. Как тебе такое предложение?

— Для начала подойдет, — Эдвард расплылся в лучезарной улыбке.

— Для начала, — согласился мэр, быстро прикидывая в уме возможные варианты. — Знаешь, давай заключим соглашение. В течение ближайших двух недель ты будешь исполнять обязанности начальника полиции, и, если результаты твоей работы устроят нас — место твое! Я с радостью приму все твои предложения, но если тебе не удастся…

— Удастся, — Эдвард лениво откинулся на спинку кресла и провел ладонью по мягкому кожаному подлокотнику. — Я могу прямо сегодня приступить к работе?

— Почему бы нет? — мэр пожал плечами и поднялся из–за стола. — Пойдем на склад, попробуем найти тебе подходящую форму.

***

Тэка охватило ощущение нереальности происходящего, словно он вернулся в далекое прошлое. Он перелез через деревянный забор, спрыгнул вниз и, не удержавшись на ногах, упал на бок и ударился плечом об асфальт — точно так же, как в тот раз, когда он впервые оказался на запретной территории. Тэк поднялся с земли и уверенно зашагал по улице. Сколько раз он ходил этой дорогой! Когда Тэк завернул за угол, у него учащенно забилось сердце: посреди мостовой стоял знакомый стол, за столом сидел знакомый мальчик, в своей обычной позе, — положив ноги в кожаных сандалиях на край стола, — и читал книгу.

Тэк решительной походкой направился к нему. Мальчик захлопнул книгу, положил ее на асфальт и повернулся к гостю. Сдвинув на переносицу солнечные очки, мальчик с величественным видом наблюдал за тем, как Тэк размашисто шагает по тротуару. Приблизившись к столу, Тэк взялся рукой за спинку хорошо знакомого складного металлического стула, выдвинул его и сел напротив Юмаши.

Юмаши, скрестив руки на груди, молча смотрел на своего бывшего ученика, который нервно ерзал на стуле, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. Пауза затягивалась. Тэк бросил жадный взгляд на кувшин с лимонадом; плавающий на поверхности лед почти растаял, кувшин запотел. Потом перевел взгляд на Юмаши: тот по–прежнему неподвижно сидел напротив. Тэк медленно вынул из кармана хрустящую банкноту и положил ее на стол.

Юмаши машинально протянул руку к стопке бумажных стаканчиков; другой рукой он поднял кувшин и налил в стаканчик золотистую жидкость. Когда Юмаши молча поставил стаканчик на стол и слегка подтолкнул его в сторону своего гостя, Тэку показалось, что он видит, как за темными стеклами очков глаза бывшего наставника превратились в две узкие щелочки. Тэк все еще не знал, какой реакции следует ожидать от Юмаши: он осторожно поднес к губам стаканчик с лимонадом, но понял, что от волнения не сможет сделать ни глотка. На лице Юмаши проступила улыбка.

— Тебя давно не было видно, Тэк, — в его голосе промелькнуло едва заметное удивление.

Тэк почувствовал облегчение, по телу пробежала теплая волна:

— Да…

— Ты прошел большой путь. Полагаю, теперь ты состоишь в бунтовщиках, занимаешь должность убийцы?