Матрица террора

Тэк вошел в бар и направился к свободному стулу возле стойки. В заведении было полно посетителей, несколько клиентов оглушительно храпели, уронив голову на грязный стол, другие жадно хлебали дешевое пиво, проливая его на грудь, некоторые увлеченно болтали со своими приятелями.

Тэк опустился на стул и подал знак бармену:

— Пиво, любое, — Тэк кинул на стойку мятую купюру.

Бармен кивнул, вытащил из–под стойки бутылку теплого пива и поставил ее перед Тэком. Он сделал большой глоток, с наслаждением чувствуя, как горьковатая жидкость заливается в глотку. И вдруг у него за спиной раздался голос:

— Тэйкан! Эй, Тэйкан, привет!

Он обернулся: сквозь толпу бунтовщиков к нему продирался Стив. Тэк быстро прикинул: последний раз он видел Стива, когда они удирали от полицейского вертолета.

— Привет, Стив. Как дела? — Тэку пришлось приложить некоторое усилие, чтобы задать этот простой вопрос; проводя большую часть времени с Зейдом, он часто ловил себя на том, что ему стало трудно общаться с другими людьми.

— Ты уже слышал про завтрашний день? — воскликнул Стив; его глаза сияли от возбуждения.

— Ты имеешь в виду сражение?

— Ага! Здорово, правда? — Стив потер руки. — Наконец–то мы покажем этим педагогам, чего мы стоим на самом деле. Я ухожу вместе с первой группой.

— С первой группой? — Тэк нахмурился. — Я тоже. Во всяком случае, Зейд велел мне прийти в полночь.

— Класс, значит, будем сражаться бок о бок! — с энтузиазмом воскликнул Стив.

— Неужели тебе совсем не страшно? — спросил Тэк, удивляясь легкости, с которой Стив готов был расстаться с жизнью.

— Ты имеешь в виду смерть? — рассмеялся Стив. — Дорогой Тэйкан, если бы я думал о таких вещах, я никогда не пошел бы в бунтовщики. В моей жизни не осталось ничего такого, что заставило бы меня бояться смерти. Даже если завтра мне суждено погибнуть, я умру за правое дело, я заставлю педагогов содрогнуться от ужаса.

Слушая Стива, Тэк вспомнил слова Зейда. Все, что предводитель бунтовщиков сказал в момент гнева, оказалось правдой. Заливая алкоголем свой страх и болтая со Стивом, Тэк никак не мог отделаться от навязчивой мысли: что же это за Город, где такой парень, как Зейд, может захватить такую огромную власть и оказаться настолько правым… и в то же время настолько неправым.

***

Эдвард шагал по выложенной плитками дорожке Центрального парка. Ему нравилось смотреть на фонари: в прозрачной ночной дымке они были окутаны светящимся ореолом. Сегодня ночью Эдвард потихоньку ускользнул из приюта специально для того, чтобы прийти сюда — в Центральный парк Двадцатого района; сам приют находился в Восемнадцатом. Эдвард жил в приюте столько, сколько себя помнил, в том же Восемнадцатом районе он ходил в школу. Для Эдварда эта ночная прогулка была настоящим приключением: воспитатели в приюте были гораздо строже учителей в школе, поэтому в иной ситуации он вряд ли отважился бы на подобную авантюру.

Однако это была не просто ночная прогулка: Эдвард направлялся в Центральный парк с определенной целью. Сегодня он сделает первый шаг к осуществлению своей заветной мечты — мечты, которую он столько лет взращивал в своей душе, словно капризный цветок. Обладание властью и восстановление справедливости — разве не об этом мечтают все люди, живущие на земле? Однако мало кому удается осуществить свое желание. Эдвард хотел получить власть над теми, кто когда–либо обижал или унижал его — одноклассники, учителя, воспитатели, — все они ответят за свои преступления, никто из них не избежит его мести.

Но есть один человек, расправу над которым он прибережет напоследок, — Эдвард с наслаждением вдохнул ночной воздух, наполненный ароматом свежескошенной травы, — этого человека зовут Юмаши. От одной мысли о нем у Эдварда по спине пробежали мурашки. Однажды он уже пытался убить Юмаши… Эдвард поморщился: какую же боль и унижение ему пришлось пережить в тот злополучный день! Но теперь он будет действовать умнее, ни за что не станет лично вступать в контакт со своим бывшим наставником, по крайней мере до тех пор, пока вся власть в Городе не окажется в его руках. И вот тогда настанет время для окончательной расплаты.

У Эдварда были мечты.

Еще у него имелись воспоминания.

И некоторые из них были похоронены в этом парке.

Когда впереди показалась большая поросшая травой поляна, Эдвард начал тихонько насвистывать: эта поляна и была целью его сегодняшнего ночного путешествия. В темноте проступали очертания кустов и деревьев, но Эдварда интересовало одно–единственное дерево — не самое большое и не самое красивое: среди ветвистых дубов и пышных кустов дерево Эдварда выглядело тонким и хилым. Но именно под ним было спрятано сокровище, которое мальчик оставил здесь два года назад.

Достав припрятанную под полой куртки маленькую складную лопату, Эдвард приступил к работе. Ему не пришлось долго копать, и вскоре мальчик держал в руках свое сокровище, завернутое в кусок старого полотенца. Он быстро развернул сверток, взял лежащий внутри предмет и с ностальгическим вздохом повертел его в руках.