Матросская революция

А затем Центробалт перешел в наступление. Уже 31 июля он вынес решение, в котором говорилось, что «ни один приказ, касающийся жизни Балтийского флота, не должен быть опубликован без рассмотрения его Центробалтом, если таковой не касается оперативной или навигационной части». Другими словами, матросов интересовали, прежде всего, вопросы политические, в которых они считали себя специалистами, а не оперативные и навигационные, на знание которых они пока не претендовали.

С первых чисел августа политическая обстановка на флоте стала понемногу меняться. В Центробалт все чаще с кораблей и береговых частей начали поступать резолюции судкомов с выражением недоверия Временному правительству. Одновременно стал расти и авторитет большевиков, как партии, столь же откровенно ненавидевшей правительство, как и сами матросы.

Это позволило большевикам при довыборах в члены Центробалта провести некоторое количество своих сторонников. Отныне позиции РСДРП(б) там стали достаточно прочными. Этот факт не остался без внимания руководства Морского министерства. Поэтому управляющий министерства Лебедев выступил с заявлением о том, что «безответственная часть Центробалта снова вносит смуту во флоте», и потребовал от Временного правительства не оставить это безнаказанным.

Центробалт в долгу не остался и принял собственную резолюцию, в которой назвал заявление Лебедева гнусной провокацией против дела революции. Однако боязнь Лебедева относительно радикализма Центробалта была излишней. Уже на следующий день после грозной отповеди ему тот же Центробалт опротестовал выступление против правительства сразу нескольких кораблей и береговых частей. Дело дошло до драки между представителями противоборствующих партий. В результате рукопашного противостояния был переизбран президиум комитета. Власть в нем захватили на этот раз большевики. Однако общий расклад сил в Центро-балте пока был не в их пользу. Из 78 членов комитета всего лишь 15 являлись последовательными большевиками. 8 были эсерами, а 18 — меньшевиками. Остальные 27 членов комитета являлись беспартийными и при голосовании весьма часто меняли свои взгляды. Поэтому в большинстве случаев эсеро-меньшевистская группировка одерживала верх.

Н.Ф. Измайлов в своих воспоминаниях «Центробалт в дни восстания» писал: «В Центробалт третьего созыва попала значительная часть эсеров, меньшевиков и анархистов, которые плелись в хвосте за Керенским. Поэтому Центробалт терял всякий авторитет в матросских массах. В Центробалт третьего созыва моряки демонстративно избрали от Кронштадта старых делегатов-большевиков, в том числе и меня. Когда мы возвратились из тюрьмы, то вместе с большевиками из других баз стали решительно перестраивать работу Центробалта на большевистский лад, и авторитет его в широких матросских массах к концу сентября 1917 года стал быстро возрастать».

Надо признать, что большевики в Центробалте работали на опережение. Вначале им удалось добиться решения о расширении состава комитета еще на семь человек. Когда же начались сами довыборы, матросы-большевики занялись этим вопросом вплотную, в отличие от своих конкурентов, пустивших довыборы на самотек. В результате все семеро довыбранных оказались большевиками. Это вызвало скандал в Центробалте, но эсеры с меньшевиками ничего изменить не смогли, так как формально вся процедура выборов была соблюдена. Таким образом большевистская фракция составила уже 22 человека. Помимо этого, большевики привлекли к себе и 8 человек из состава беспартийных, которые теперь в большинстве случаев стали их поддерживать.

А вскоре на кораблях и в частях уже обсуждали статью В.И. Ленина «К лозунгам», в которой вождь большевиков предлагал снять лозунг «Вся власть Советам» и готовиться к вооруженному мятежу. Статья пришлась матросам по вкусу — это было именно то, что они желали в июле — вооруженный мятеж и захват в свои руки всей власти в стране. В бесхребетных Советах матросы и сами уже давно разочаровались, как и в демократическом правительстве, а вооруженная буза была им по вкусу. Авторитет большевиков сразу резко пошел вверх. Во-первых, они, так же как и матросы, больше всех пострадали от карательных санкций Временного правительства. Во-вторых, они тоже теперь желали получить все и сразу с помощью оружия.

Что касается самой РСДРП(б), то она готовила свой VI съезд. Важную роль в подготовке и организации съезда должны были сыграть Кронштадт и Гельсингфорс, где матросы-большевики имели доступ к типографиям для издания партийной литературы и возможности для ее распространения. Матросы еще раз продемонстрировали большевикам свою незаменимость. От Кронштадта на съезд были избраны И. Флеровский, И. Колбин, А. Любович, И. Смилга и И. Егоров. От Гельсингфорса были избраны В. Залежский, Ф. Дмитриев, А. Долгушин, Я. Жигур и Михайлин. Ревель представляли матросы И. Рабочинский и Ковви.