Матросская революция

Что касается Л.Г. Корнилова, то он отказался от предложений покинуть Ставку и «бежать», и был там же, в Могилеве, арестован. Вместе с ним бьши арестованы командующий Юго-Западным фронтом генерал А.И. Деникин, генерал С.Л. Марков, генерал И.Г. Эрде-ли и другие. После этого А.Ф. Керенский объявил себя Верховным главнокомандующим.

Провал корниловского выступления имел своим последствием именно то, чего так стремились избежать и Корнилов, и Керенский, — приход к власти большевиков. Если большевики и Советы в августовские дни выступили в глазах масс как спасители революционной демократии, то Временное правительство и лично Керенский серьезно дискредитировали себя, продемонстрировав беспомощность и готовность к сговору с «контрреволюцией». Историк русской революции С.П. Мельгунов отмечал повсеместное развитие большевистских ячеек после неудачи августовского выступления, и развязали руки «безответственным демагогам» из лагеря большевиков, призванных Керенским для борьбы против Корнилова.

Правый политический фланг был разгромлен организационно и дискредитирован морально—для Керенского это означало, в частности, то, что он более не может проводить прежнюю политику и отныне зависит от поддержки Советов. Но сами Советы все более и более переходили в руки большевиков, которые благодаря активной организации сопротивления Корнилову не только полностью оправились и реабилитировали себя в глазах масс после июльской катастрофы, но и перешли в активное наступление.

Вскоре Керенский вынужден был освободить из тюрем арестованных большевиков, а также прекратить гонения на ушедших в подполье. При этом большевикам была предоставлена возможность совершенно легально вооружаться и создавать боевые структуры, чем они и воспользовались, сформировав отряды Красной гвардии. Ликвидация Корниловского мятежа ускорила большевизацию Советов. Снятый после июльских событий лозунг «Вся власть Советам!» был выдвинут вновь. Он стал теперь лозунгом вооруженного восстания. В.И. Ленин достаточно высокопарно отмечал, что восстание Корнилова открыло массам народа глаза на ту истину, которая прикрывалась соглашательской фразой эсеров и меньшевиков, что буржуазия предаст родину и пойдет на все преступления, лишь бы отстоять свою власть над народом и свои доходы.

Помимо большевиков наибольшие политические дивиденды получили в результате разгрома Корниловского мятежа и балтийские матросы. Именно они были в первых рядах переговорщиков с корниловцами, именно они в основном и распропагандировали их. При этом общая борьба с контрреволюционерами еще больше сблизила матросов с большевиками. Данный союз обещал России скорые социальные потрясения.

***

А 31 августа произошло новое противостояние на заседании Центробалта. Да какое! Скандал был вызван желание большевистской фракции установить контроль над оперативной деятельностью штаба флота. Эсеры С. Магницкий, И. Байшев, К. Гржибовский и В. Дебельман, меньшевики И. Ершов, В. Иконников, М. Носов и К. Рожков, анархисты П. Скальберг, М. Талапин и Т. Щука выступили единым фронтом против своих идейных противников. Дело дошло до рукопашной.

В ходе корниловщины произошел новый сильный всплеск левацких проявлений на флоте. Они выразились в основном в самосудах и попытках их осуществления над офицерами, подозреваемыми в связях с корниловцами.

Центробалт, притихший после июля, с началом мятежа Корнилова весьма своеобразно напомнил о себе, постановив собрать с офицеров «расписки об их верности Временному правительству и об их готовности бороться с генералом Корниловым». После этого А.В. Развозов дает категорическую телеграмму Керенскому: «Считаю отобрание подобных бумаг с офицеров... недопустимым. Флоту этим выражается недоверие накануне нового германского похода». Комиссар Временного правительства делает на телеграмме приписку: «Полностью согласен». Министр-председатель дает в тот же вечер ответ А.В. Развозову: «Расписки... это недоверие, я же офицерам флота доверяю». Но это уже не помогло — судовые комитеты уже окунулись в привычные для себя разборки.

Поняв распоряжение Центробалта как руководство к действию, на кораблях братва решила еще разок пустить кровь офицерам, причем без всякого на то повода, а просто так, для профилактики. Началось с того, что команда линкора «Петропавловск» приняла на митинге резолюцию с осуждением действий Л.Г. Корнилова. Однако четыре офицера линейного корабля отказались подписаться под этой резолюцией, мотивируя свой отказ, что они не в курсе всех деталей происходящего. Отказ офицеров был расценен матросами как открытая контрреволюция. При этом среди неподписантов были совсем молодые офицеры, не занимавшие сколько-нибудь значительных должностей, — лейтенант Тизенко и три выпускника Морского корпуса 1917 года — 19-летние мальчики-мичманы Кандыба, Кондратьев и Михайлов, только несколько дней назад прибывшие на корабль.