Матросская революция

Приказ и призыв Керенского об июньском стратегическом наступлении на фронте, а также посылка им на флот агитаторов за наступление, вытянули всю матросскую массу и солдат местных пехотных полков на Сенатскую площадь Гельсингфорса. Сенатская площадь в течение двух недель являлась ареной политической битвы: с одной стороны, меньшевики и правые эсеры, призывавшие последовать призыву Керенского, с другой — большевики, левые эсеры и анархисты. В результате этой длительной тяжбы матросы почти единогласно вынесли резолюцию недоверия Временному правительству и Керенскому. Центробалт выпустил воззвание против наступления и требовал смены правительства. Атмосфера во флоте к моменту июльских событий была настолько напряженной, что достаточно было малейшего необдуманного шага со стороны Временного правительства, чтобы матросы подняли вооруженный мятеж.

Сегодня историки доказали, что наступление июня 1917 года было блестяще подготовлено командованием, но провалилось из-за катастрофического падения дисциплины в русских войсках. В первые дни действительно был достигнут серьезный успех, но развить его не удалось. Отборные ударные части, начинавшие наступление, к этому моменту были в основном выбиты. Обычные пехотные части отказывались наступать. Войска стали обсуждать приказы в «комитетах» и митинговать, теряя время, или вовсе отказывались продолжать воевать под самыми разнообразными предлогами — вплоть до того, что «своя артиллерия так хорошо поработала, что на захваченных позициях противника ночевать негде».

Потери были невелики, но в данном случае имели катастрофические последствия, так как они пришлись, прежде всего, на отборные, «ударные» части. С выбытием из армий всего «здорового» элемента оставшаяся солдатская масса окончательно потеряла военный облик и превратилась в совершенно неуправляемую вооруженную толпу, готовую бежать от малейшего нажима неприятеля.

Из хроники событий: «Армия настолько утратила боеспособность, что атака 3-х немецких рот опрокинула и обратила в бегство две русские стрелковые дивизии: 126-ю и 2-ю финляндскую. Противника пытались сдерживать более дисциплинированные кавалерийские части, офицеры-пехотинцы и одиночные рядовые. Вся остальная пехота бежала, заполнив своими толпами все дороги и, как описал это генерал Головин, “производя ...величайшие зверства”: расстреливая попадавшихся к ним на пути офицеров, грабя и убивая местных жителей, без различия сословия и достатка, под внушенный им большевиками лозунг “режь буржуя!”, насилуя женщин и детей. О том, какого масштаба достигло в армии дезертирство, можно судить по такому факту: один ударный батальон, присланный в тыл 11-й армии в качестве заградотряда, в район местечка Волочиск, задержал 12 000 дезертиров за одну ночь».

Как это ни покажется странным, но на Северном фронте лучше всех дрались как раз моряки-балтийцы. В отличие от гельсингфорцев и кронштадцев, матросы Ревеля имели на ход войны свое отличное мнение. Большинство из них, в отличие от представителей тыловых баз, уже участвовали в боях и знали, почем фунт лиха. Вот из таких матросов и был в начале 1917 года сформирован в Ревеле морской батальон, который в дань моде того времени назвали «Ревельским батальоном смерти». В этом наступлении прославился незадолго до того сформированный из моряков-добровольцев Ревельской морской базы Ревельский ударный батальон смерти.

Батальон был сформирован из числа отличившихся в боевой обстановке унтер-офицеров и нижних чинов Ревельской морской базы, ремонтируемых кораблей и учебных частей флота, пополненных 78 амнистированными уголовниками из Орла, а также нижними чинами и офицерами армейских полков, создан Ревельский морской батальон смерти в количестве 620 человек.