Матросы

— Елки-ж-сопелки, — пожаловался я на судьбу, переглянулся с испуганным Мотилиным и выбежал на улицу.

Выстрел наверняка должны были услышать наши. Но сейчас меня больше всего волновали пузыри пришельцев. Ведь по ящику показывали, как много их может быть. А здесь только один. Что если спустя минуту небо потемнеет, и эти шевелящие прозрачными лапами твари всей оравой окажутся в деревне?

Черный пузырь, пробитый пулей Ганеева, сдулся и пропитанной слизью тряпкой рухнул на дорогу, поверх безвольных человеческих тел. Пришелец нещадно вонял тухлятиной. К моему горлу подкатил мерзкий комок, и от запаха на лбу выступила холодная испарина.

— БАХ! — гавкнула винтовка Ганеева, вернув мои мысли на землю.

Я вздрогнул, бросил взгляд наверх, по сторонам. И только краем глаза заметил, как метрах в ста от нас, к северу, шлепнулся в песок еще один пузырь.

— Б…я! — многозначительно проныл Мотилин.

Черная жижа вдруг зашевелилась, забурлила, и, разрывая склизскую плоть инопланетянина, на ноги поднялся кто-то из очнувшихся людей.

— Бегите! — прохрипел он. — Бегите! Они тут все сейчас будут!

— Подъем! Подъем! — заорал очнувшийся от ступора Мотилин. Он, пачкаясь в слизи, принялся расталкивать оживающих людей. — Задницами шевелим и в лес! В лес! Да не туда, дебил! Туда!

Я вскинул автомат наизготовку, обыскивая небо через прицел. С людьми, в вонючей жиже, пусть ефрейтор возится. Он квас пил, ему можно. Черт, а ведь так хотелось хотя бы глоточек. Может вернуться? Добежать до дома и… Господи, как же я сам себе противен-то, а?! Стоять, Антон! Стоять! Держать сектор!

— Бегите! — продолжал причитать спасенный.

БАХ!

— Елки-ж-сопелки! Резче в лес! — не выдержал я. Наш снайпер пристрелил еще один пузырь, а я даже не успел увидеть, как тварь появилась и где упала. Нервы натянулись до предела. Еще пара секунд на дороге и я натуральным образом рехнусь от страха.

Пинками, руганью, проклятьями и угрозами мы заставили перемазанную в слизи группу уйти с дороги. В песке остался лежать один старик, но Мотилин, проверивший его пульс, коротким жестом показал, что можно не беспокоиться. Карелец отправился в лучший мир.

Еще один из "спасенных" зайцем бросился прочь как от дороги, так и от нас. Гоняться за ним никто, разумеется, не собирался.

Хотя мне тучный силуэт беглеца показался знакомым.

БАХ!

Я прикрывал уползающую группу. Пятился к реке, дергано озирался по сторонам, и очень хотел оказаться как можно дальше от этого места.

БАХ!

Ганеев хладнокровно отстреливал подлетающие шары. Теперь я их видел. В основном они шли с востока. Сначала по одному. Потом по двое.

— Почему он там? — заорал мне Мотилин. — Почему он не уходит?

— К реке! — рыкнул ему я. Глупые вопросы задавал ефрейтор!

— Бегите! Бегите! — верещал один из спасенных. Второй, перепачканный в черной грязи, заткнул его коротким ударом.

БАХ! БАХ!

Выстрелы стали раздаваться чаще. Мы же, оказавшись на берегу реки, принялись переводить на ту сторону уцелевших. У самой воды один из докторов вдруг заартачился, сел на камни. Дрожащими руками снял очки и принялся их протирать.

— В воду! — рыкнул на него Мотилин.

Доктор тяжело вздохнул, устало посмотрел на него и возразил:

— Это бессмысленно, юноша. Они всё равно придут. Всё равно догонят.

— Я сказал в воду! — начал звереть Мотилин.

— Я никуда не пойду, юноша. Не грубите мне, пожалуйста.

— Ты че, хочешь чтобы тебя сожрали? — рядом с нами оказался замазанный слизью спасенный. Тот, что успокоил паникера. — Хочешь, да? Марш в воду!

БАХ!

— Шары! — заорали с реки. Те, кто шли первыми, испуганно бросились вплавь, кто-то нырнул, кто-то неуклюже попытался бежать в воде к дальнему берегу. На броде началась толчея.

— Я предупреждал. От них невозможно уйти, — доктор нахохлился, обнял себя за плечи и прикрыл глаза. — Я предупреждал.

Винтовка Ганеева стихла, и я обернулся. Над полосой сосен, между рекой и Матросами, неторопливо собирались черные пузыри, вокруг которых гневно реяли призрачные нити.

— Давай ракету, Саша, — наверное, впервые за год службы я назвал Мотилина по имени.

— Какую? — растеряно спросил меня Мотилин.

— Дурак ты, Саша, — я вскинул автомат и направил его в покачивающуюся тучу шаров. Шмыгнул носом, скривился почему-то. Мне вспомнилось, как мы с пацанами любили в детстве бегать по крышам с презервативами и бутылками с водой. Набирали один из них, делали гигантский пузырь, а потом скидывали вниз, кому-нибудь под ноги.

Вот умора-то была. И почему сейчас мне не смешно? Ведь эти твари так похожи на раздутый водой презерватив.

Я вздохнул, и нажал на курок.

Мне удалось зацепить несколько пришельцев, прежде чем те бросились врассыпную, а затем ринулись на нас. И за миг до того как прозрачное щупальце одной из тварей коснулось меня, я увидел, как в небо взлетает зеленая ракета.

А дальше на меня навалилась апатия и безмолвие. Я стоял и смотрел, как шары хватают суетящихся людей. Как побледневший Мотилин пытается запустить вторую, правильную ракету, но его пронзает нить погонщика, и руки ефрейтора опускаются.