Матушка Екатерина (1760-1770-е гг.)

В 1782 г., по приглашению Екатерины II, она вернулась в Россию. В 1783–1794 гг. Дашкова была президентом Петербургской академии наук. В 1783 г. по инициативе Дашковой для изучения «российского слова» была учреждена Российская академия, которую она возглавила. В Российской академии изучался русский язык, разрабатывалась его грамматика. При участии Дашковой через 11 лет был издан толковый словарь русского языка «Словарь Академии российской», содержавший более 40 тыс. слов. Дашкова подарила Академии наук редкие книги, коллекции минералов, образцы растений из Европы и Америки. При ней вышло первое собрание сочинений М.В. Ломоносова. По ее просьбе в «Собеседнике любителей русского слова» сотрудничали известные литераторы Г. Державин, Д. Фонвизин, М. Херасков; в журнал писала даже сама Екатерина II. Дашкова основала сборник «Российский театр», в котором печатались русские пьесы. За публикацию трагедии опального поэта Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский», помещенную ею в этом сборнике, Дашкову сняли со всех ее постов.

Павел I, взойдя на престол, удалил из Петербурга всех участников переворота 1762 г., который привел на престол его мать, и сослал Дашкову в Калужскую губернию.

Александр I в 1801 г. вновь предложил ей возглавить Российскую академию, но она отказалась. Последние годы жизни вела переписку, сотрудничала в журналах, работала над «Записками», в которых содержатся яркие характеристики многих деятелей эпохи. О. Н.

ПРОГРАММА ЕКАТЕРИНЫ. Екатерина революционным захватом власти затянула сложный узел разнообразных интересов и ожиданий, указывавших ей направления деятельности. Чтобы сгладить впечатление захвата, Екатерине надобно было стать популярной в широких кругах народа, действуя наперекор предшественнику, поправляя, что было им испорчено. Предшественник ее оскорбил национальное чувство, презирая все русское, выдав Россию головой ее врагу; Екатерина обязана была действовать усиленно в национальном духе, восстановить попранную честь народа.

Прежнее правительство вооружило против себя всех своим бесцельным произволом; новое разумно-либеральными мерами должно было упрочить законность в управлении, что и было обещано в июльском манифесте. Но Екатерина была возведена на престол дворянской гвардией, а дворянство не довольствовалось законом о вольности дворянской, требовало расширения и укрепления своих прав как господствующего сословия. Гвардейско-дворянский голос был, разумеется, самым внушительным для верховной власти, сделанной движением 28 июня. Так популярная деятельность нового правительства должна была одновременно следовать направлению национальному, либеральному и сословно-дворянскому. Легко заметить, что эта тройственная задача страдала несогласи-мым внутренним противоречием. После закона 18 февраля дворянство стало поперек всех народных интересов и даже преобразовательных потребностей государства.

Деятельность правительства в духе этого сословия не могла быть ни либеральна, ни национальна, т. е. не могла быть популярна. Притом либеральные реформы в духе идей века не могли найти в органах правительства, в служащем классе достаточно ни подготовленных, ни сочувственных проводников и исполнителей: так чужды были эти идеи всем преданиям, понятиям и привычкам русского управления.

По соображениям ли гибкой мысли, или по указаниям опыта и наблюдения Екатерина нашла выход из неудобств своей программы. Не будучи в состоянии согласить противоречивые задачи и не решаясь пожертвовать которой-либо в пользу остальных, она разделила их, каждую проводила в особой сфере правительственной деятельности.

Национальные интересы и чувства получили широкий размах во внешней политике, которой дан был полный ход. Предпринята была широкая реформа областного управления и суда по планам тогдашних передовых публицистов Западной Европы, но главным образом с туземной целью занять праздное дворянство и укрепить его положение в государстве и обществе. Отведена была своя область и либеральным идеям века: на них строилась проектированная система законодательства; они проводились как принципы в отдельных узаконениях, вводились в ежедневный оборот мнений, допускались, как украшение правительственного делопроизводства и общественной жизни, проводились в частных беседах императрицы, в великосветских гостиных, в литературе и даже в школе как образовательное средство.