Матушка-Метелица. Рождественская сказка

Только они так сказали, глядь, сам Леший им навстречу идёт

– Ну, Баська, давай, была-не была!

– Давай, Стаська!

– Пан Леший!

– Дяденька Леший!

– А, это вы опять? Что, никак дорога открыться не хочет?

– Похоже, и не откроется она так просто, похоже, держит нас в Нижнем мире дело важное, и пока мы с ним не разберёмся, придётся здесь погостить.

– Это что ж за дело такое?

– Трудное дело.

– Неприятное дело.

– С Вами, пан Леший поговорить.

– Только обещайте, что выслушаете нас.

Леший насупился, зыркнул исподлобья:

– Я ничего обещать не люблю, там посмотрим. Ну, начинайте.

– Начать, как опять в колодец нырнуть, только мы ведь нырнём.

– Пан Леший, как Вы могли, как у Вас совести хватило Матушку-Метелицу обидеть? Как могли злой клевете поверить? Как посмели лживые наветы слушать и не обрывать?

– Да кто вы такие, поучения мне читать? Ваше какое дело, малявки?!

– Одурили вас да глаза запорошили!..

– А Вы и противиться не стали, слабенькая да беззащитная, как её там, гадости про любимую в уши напевает, значит, так оно и есть. Ради кого вы любовь свою предали? Ради болотницы?

– Это кто меня в предатели записал? И кого вы болотницей величать вздумали? Да я вас сейчас!..

– Что, правда глаза колет?

– Предатель и есть, как только земля держит! А болотница – это ваша пани Ядвига!

– Да как вы смеете, глупые девчонки!

– Вы же не любите её, пан Леший!

– Какое ваше дело, кого я люблю, кого не люблю? Все вы тут взялись её обижать. Ну да я не позволю! А ну, вон отсюда, чтоб духу вашего больше рядом с моей Поляной не было!

– Пропадёт скоро ваша Поляна, высушит её болотница! И Вы сами пропадёте! Хоть на дом свой оглянитесь, во что он превратился!

– Всякие соплячки мне нотации будут читать!? Сказал, – марш отсюда! – Тут Леший вдруг замолчал, будто споткнулся, поглядел в растерянности на девочек. – А вы тут откуда? Отчего такие сердитые? – Он вроде хотел что-то ещё сказать, но в тот же миг за его спиной пани Ядвига как из-под земли выросла:

– Они уже и сюда добрались! А ты их слушаешь да прочь не гонишь? Это их Матушка-Метелица подучила! Ну ничего, раз ты меня защитить не можешь, я сама с ними справлюсь, я на них змей и лягушек напущу, а эту самозваную Хозяйку из лесу пинками выгоню!

– Вот тебе и застенчивая!

– Вот тебе и беззащитная!

– Стась, и мы всё это слушать будем?

– Ну уж нет, Бась, давай!

И они, зачерпнув побольше соли, швырнули её прямо в лицо болотнице. А вдогонку и ещё по щедрой горсти!

Как же пани Ядвига завизжала! Как заорала! Шляпка с вуалеткой от этого визга у неё с головы соскочила, слетел парик, обнажив голый череп. А дальше… дальше началось страшное: – следом за шляпкой и париком с головы, словно ветхая ткань, стала сползать кожа, и выскользнула из-под кожи, обвисшей лохмами, гигантская иссиня-чёрная, лоснящаяся от сытости пиявка. А Леший вдруг за сердце схватился да на снег осел.

Бася и Стася застыли от ужаса. А пиявка всё росла и росла, росла и росла, и она уже не визжала, а шипела что-то угрожающее и всей своей тушей тянулась к Лешему. И рот у неё вытягивался, словно присоска, вытягивался – вот-вот в лицо вопьётся.

Сёстры с перепугу тоже завизжали да и сыпанули куда попало остатки соли.

По чёрной шкуре словно огонь прошёл, из палёных дыр вонючая слизь потекла, и снег в том месте сразу почернел, растаял и растёкся чёрной лужей. Шкура болотницы вмиг осыпалась жирным пеплом и даже шляпка с юбкой расползлись гнилыми ошмётками.

– Что это было? – прошептал посиневшими губами Леший.

– Это была пани Ядвига, – в тон ему прошептали девочки.

– Кто такая пани Ядвига? Я что-то ничего вспомнить не могу, только вот здесь отчего-то словно ножом режет. – и он дотронулся до левой стороны груди. – И ноги что-то не держат. Ничего-ничего, вы не беспокойтеь, посижу чуток и сейчас встану.

– Что же мы наделали, Бась!? А вдруг он сейчас умрёт?

– Ничего страшного со мной не случилось, сейчас, сейчас я встану.

– Это она его высосала так. Мы с тобой ещё вовремя поспели.

– Салазки где бы взять, на салазках мы б его до дому как-нибудь дотащили.

– Может, ветви еловые обломать?

– Руками? У нас ни топора, ни ножа нет… Думай, Стаська, думай!

И тут словно вихрь откуда налетел. Над верхушками елей, над заснеженными берёзами прозвенели бубенцы, и возникла из тревожного звона, из ледяного вихря пара белоснежных коней в серебряной упряжи. Птицей вылетела из саней Матушка-Метелица, кинулась к Лешему, за руки взяла:

– Что же ты наделал, дурная голова!? Как же ты так?! Нет-нет, ты молчи, ты не говори ничего, потом всё скажешь. Ты только не умирай! Попробуй только у меня умереть! Ну-ка вставай, хватит валяться! Обопрись на меня и пойдём, одной мне до саней тебя не дотащить!

Бася, Стася, поглядите, он живой? Он дышит?

– Живой, ничего ему не сделается!

– Вон и порозовел даже!