Маугли

– Я и не убью его раньше времени. А если тебе надо уйти, вон дыра в стене. Помолчи-ка теперь, жирный убийца обезьян! Стоит мне коснуться твоей шеи, и джунгли тебя больше не увидят. Никогда еще человек не уходил отсюда живым. Я Страж Сокровищ в Княжеском городе!

– Но говорят тебе, ты, белый ночной червяк, что нет больше ни князя, ни города! Вокруг нас одни только джунгли! – воскликнул Каа.

– А сокровище есть. Но вот что можно сделать. Не уходи еще, Каа, – посмотришь, как будет бегать мальчик. Здесь есть где поохотиться. Жизнь хороша, мальчик! Побегай взад и вперед, порезвись!

Маугли спокойно положил руку на голову Каа.

– Эта белая тварь до сих пор видела только людей из человечьей стаи. Меня она не знает, – прошептал он. – Она сама напросилась на охоту. Пусть получает!

Маугли стоял, держа в руках анкус острием вниз. Он быстро метнул анкус, и тот упал наискось, как раз за клобуком большой змеи, пригвоздив ее к земле. В мгновение ока удав налег всей тяжестью на извивающееся тело кобры, прижав его от клобука до хвоста. Красные глаза кобры горели, и голова на свободной шее бешено моталась вправо и влево.

– Убей ее! – сказал Каа, видя, что Маугли берется за нож.

– Нет, – сказал Маугли, доставая нож, – больше я не хочу убивать, разве только для пищи. Посмотри сам, Каа!

Он схватил кобру пониже клобука, раскрыл ей рот лезвием ножа и показал, что страшные ядовитые зубы в верхней челюсти почернели и выкрошились. Белая кобра пережила свой яд, как это бывает со змеями.

– Тхунтх (Гнилая Колода), – сказал Маугли и, сделав Каа знак отстраниться, выдернул анкус из земли и освободил белую кобру.

– Княжескому сокровищу нужен новый страж, – сказал он сурово. – Тхунтх, ты оплошала. Побегай взад и вперед, порезвись, Гнилая Колода!

– Мне стыдно! Убей меня! – прошипела белая кобра.

– Слишком много было разговоров про убийство. Теперь мы уйдем. Я возьму эту колючую штуку, Тхунтх, потому что я дрался и одолел тебя.

– Смотри, чтоб она не убила тебя в конце концов. Это смерть! Помни, это смерть! В ней довольно силы, чтобы убить всех людей в моем городе. Недолго ты удержишь ее, Человек из Джунглей, или тот, кто отнимет ее у тебя. Ради нее будут убивать, убивать и убивать! Моя сила иссякла, зато колючка сделает мое дело. Это смерть! Это смерть! Это смерть!

Маугли выбрался через дыру в подземный коридор и, обернувшись, увидел, как белая кобра яростно кусает потерявшими силу зубами неподвижные лица золотых идолов, лежащих на полу, и шипит:

– Это смерть!

Маугли и Каа были рады, что снова выбрались на дневной свет. Как только они очутились в родных джунглях и анкус в руках мальчика засверкал на утреннем солнце, он почувствовал почти такую же радость, как если б нашел пучок новых цветов, для того чтобы воткнуть их себе в волосы.

– Это ярче глаз Багиры, – сказал он, с восхищением поворачивая рубин. – Я покажу ей эту штуку. Но что хотела сказать Гнилая Колода своими словами о смерти?

– Не знаю. Мне до кончика хвоста обидно, что она не попробовала твоего ножа. Всегда в Холодных Берлогах таится какая-нибудь беда – и на земле, и под землей… А теперь я хочу есть. Ты поохотишься вместе со мной нынче на заре? – сказал Каа.

– Нет, надо показать эту штуку Багире. Доброй охоты!

Маугли приплясывал на бегу, размахивая большим анкусом, и останавливался время от времени, чтобы полюбоваться на него. Добравшись наконец до тех мест в джунглях, где отдыхала обычно Багира, он нашел ее у водопоя после охоты на крупного зверя. Маугли стал рассказывать ей обо всех своих приключениях, а Багира слушала и время от времени обнюхивала анкус. Когда Маугли дошел до последних слов белой кобры, Багира одобрительно замурлыкала.

– Значит, Белый Клобук говорил правду? – живо спросил Маугли.

– Я родилась в княжеском зверинце в Удайпуре и, кажется, знаю кое-что о человеке. Многие люди убили бы трижды в ночь ради одного этого красного камня.

– Но от камня ручку только тяжелее держать. Мой блестящий ножик гораздо лучше, и – слушай! – красный камень не годится для еды. Так для чего же убивать?

– Маугли, ступай спать. Ты жил среди людей, и…

– Я помню. Люди убивают, потому что не охотятся, – от безделья и ради забавы. Проснись же, Багира! Для чего сделана эта колючая штука?

Багира приоткрыла сонные глаза, и в них сверкнула лукавая искорка.

– Ее сделали люди для того, чтобы колоть голову сыновьям Хатхи. Я видела такие на улицах Удайпура перед зверинцем. Эта вещь отведала крови многих таких, как Хатхи.

– Но зачем же колоть ею головы слонов?

– Затем, чтобы научить их Закону Человека. У людей нет ни когтей, ни зубов, оттого они и делают вот такие штуки и даже хуже.

– Если бы я это знал, то не взял бы его. Я не хочу его больше. Смотри!

Анкус полетел, сверкая, и зарылся в землю в пятидесяти шагах от них, среди деревьев.

– Теперь я очистил мои руки от смерти, – сказал Маугли, вытирая руки о свежую влажную землю. – Белая кобра говорила, что смерть будет ходить за мной по пятам. Она состарилась, побелела и выжила из ума.