Маугли из Космоса (СИ)

В голосе его была такая искренняя тревога и готовность помочь, что Аля поняла, что не сможет соврать.

— Борька, а ты не очень торопишься?

— Не очень, а что?

— Мне столько нужно тебе рассказать…

— Расскажи. Ну не здесь, конечно… Ты, собственно, куда направляешься?

— На автостанцию. Я домой еду.

— Тогда я тебя подвезу. Видела, какой у меня конь, сестренка?!

Он хлопнул ладонью по лаковой блестящей крыше своего автомобиля.

— Ой, как здорово! — засмеялась она, по-детски захлопав в ладоши. — Слушай, Борька… У тебя рублей десять не найдется?

— Хоть двадцать. Ты что-то купить хотела?

— Да, что-нибудь вкусненького домой. А то у нас в поселке, сам знаешь, кроме «Завтрака туриста» и кильки в томате ничего в магазинах днем с огнем не сыщешь.

— Сейчас организуем! Садись в карету…

— Так вот же они, магазины, рядом!

— А-а, в этих ты тоже ничего не найдешь, — отмахнулся Борька. — Садись, говорю!

Алька с удовольствием подчинилась. Снова, как в далеком детстве, она почувствовала приятную зависимость от этого скорого на решения и поступки парня. Алевтина и сама не подозревала, что давно хотела переложить хотя бы часть своих забот на чужие, желательно мужские, плечи. Конечно, Миша тоже надежен, но только тогда, когда речь идет об относительно простых вещах, не связанных напрямую с хитросплетениями повседневной жизни. Он может защитить ее от любых опасностей, починить, что поломалось, соорудить такое, что даже не снилось самым головастым и рукастым людям на Земле, но остается беззащитным перед любой казенной бумажкой, перед запутанной логикой житейских коллизий. А Борька еще в школе прекрасно разбирался, что и как устроено в самом передовом обществе на планете, и знал, как обойти то, что обходить не полагалось.

Черная, как вороново перо, «Волга» мягко покатила по солнечным улочкам Мирного. Они быстро миновали центральную улицу, автостанцию и колхозный рынок, свернули в неприметный проулок и затормозили у высоких металлических ворот. Борька посигналил. Ворота с механическим скрежетом отошли в сторону. «Волга» въехала во двор, с трех сторон окруженный глухими брандмауэрами. К воротам примыкала одноэтажная постройка. Из нее вышел маленький человек, полное тело которого было туго обтянуто синим сатиновым халатом. Борька вышел ему навстречу, поздоровался за руку и что-то начал говорить. Аля не прислушивалась — ее занимала необычность самого места. Непонятно, зачем нужен этот аккуратно асфальтированный двор, где ничего нет, не считая неказистой постройки? Человек в халате внимательно выслушал владельца «Волги», и снова скрылся. Борька вернулся к машине, открыл дверцу, и придерживая ее рукой, наклонился, заглядывая в салон.

— Придется обождать немного, — сказал он Алевтине.

— Хорошо… А что это за место?

Борька поднес темный от автола палец к губам:

— Тсс… Никому не говори, что была здесь!

— Ладно, — не стала спорить Алька.

Старыгин был в своем репертуаре — наводил тень на ясный день. Вскоре вернулся толстяк, нагруженный ворохом свертков. Завернутые в вощеную бумагу, они лежали у него на сгибе локтя — ни дать ни взять охапка поленьев. Борька открыл заднюю дверцу, помог человеку в халате избавиться от ноши. Сунул ему две красные купюры.

— Спасибо, Вольдемар Данилыч! Запиши на особый отдел.

— Всенепременнейше, Борис Ильич! — пискляво отозвался толстяк с пышным именем.

Ворота вновь отворились. «Волга» обратным ходом выкатила в проулок, развернулась и помчалась прочь из городка. Аля потянула носом — от свертков на заднем сиденье умопомрачительно пахло, сразу слюнки потекли. Поневоле вспомнилось, что в больнице кормили комковатой манной кашей, остывшими макаронами и подгоревшими котлетами, пожаренными на прогорклом масле. В животе у Али немедленно заурчало, и она спросила деланно равнодушным голосом:

— Что же ты такого накупил, Борька? Пахнет — с ума сойти можно!

— Что именно там — не знаю, — отозвался он, — но Данилыч плохого не выдаст.

— А он — кто? Продавец?

— Что-то вроде… Давай лучше о твоих делах поговорим.

Аля кивнула. За окном уже потянулись частные домишки окраины, возделанные огороды, штакетник, колодезные срубы. Прогромыхал под колесами дощатый настил моста, переброшенного через речку с ироничным названием Прорва. Дорога стала забирать в гору, к Мучнистому перевалу Великоярского хребта. Вдоль трассы потянулись скучные серые осыпи. Алевтина все никак не решалась начать. Не привыкла она откровенничать — не с кем было, но Борьке следовало рассказать все как на духу, иначе и не стоило затевать разговор. И она решила начать с самого начала. С момента появления Миши на ее пороге. Поведала о том, что в первые минуты он говорил с трудом, словно ребенок, но быстро научился, что не знал как чистить картошку, пользоваться рукомойником, не понимал элементарных вещей — и при этом отлично разобрался в математических записях отца, запоем проглотил все научные книги в доме и те, что нашлись в поселковых библиотеках, что рассказывал необыкновенные истории о космосе и не просто рассказывал, но и великолепно иллюстрировал, что сделал в подарок ей, Але, метаморфу…