Маугли из Космоса (СИ)

Полковник, откинув дверцу, высунулся из кабины по плечи, всмотрелся в виновника несостоявшегося ДТП и подивился точности определения: «И впрямь головастик!» Тщедушное тело человека углами выпирало из-под грязно-серого, изрядно обтрепанного балахона, босые ноги топтались на месте, словно месили глину, худые, длинные, но жилистые руки, что-то непрерывно чертили в воздухе, и все это венчала грушевидная, сужающаяся книзу широколобая голова.

— Ты кто такой? — спросил его Полковник.

Головастик обернулся на голос, и офицер увидел узкое личико со сходящим на нет подбородком, щелевидные ноздри плоского носа и большие глаза ночного животного. Губы незнакомца шевельнулись, но вместо ответа на свой вопрос Полковник услышал:

— Представьте, десять миллионов лет эволюции разумного вида. Пройдены этапы натуралистической, примитивно-инструментальной и индустриально-технологической цивилизаций. Посттехнологический период тоже оставлен далеко позади…

— Заблудился, что ли?

— …все, что для вас только начинается, ими познано и отвергнуто, как тупиковая ветвь развития…

— Мы едем в Малые Пихты, можем подбросить.

— …вожделенный космос…

Полковник втянул голову и плечи обратно в кабину.

— Слушай, Степанов, — сказал он водителю, — мужик, кажется, не в себе… Надо его отвезти в Малые Пихты и сдать в фельдшерский пункт. Ты его этак аккуратненько в кузов, через заднюю дверцу…

Головастик не стал сопротивляться, когда водитель, обняв его как родного за плечи, втащил в кузов с брезентовым верхом, усадил на бухту телефонного кабеля, поверх которой был предварительно брошен старый ватник. А через час они сбились с дороги и застряли в болоте. Отчаявшись вытащить вездеход самостоятельно, водитель отправился в ближайший леспромхоз, до которого по карте было не больше трех километров, за трактором. Прошло еще два часа. Сумерки сгустились в ночь. Водитель не возвращался, по рации никто не отвечал, словно не только База, но и все ближайшие милицейские посты вымерли. Не спрашивая разрешения, Головастик перебрался из кузова в кабину, уселся на водительское место и снова закрутил свою шарманку. Полковник терпел-терпел, да и вылез наверх, подышать свежим воздухом.

Полковник мягко опустил крышку люка. Подобрал под себя ноги, а озябшие руки спрятал в карманы кожаной куртки.

Жанка, небось, волнуется, подумал он и сразу же увидел ее, сонную, в любимой им голубой ночнушке, раскинувшуюся на разметанной постели, сладкую…

И вовсе она не волнуется, а дрыхнет себе, видя свои радужные, пока не омраченные возрастными подспудными хворями, сны. Чего волноваться зазря, когда Полковник обещал поутру, и не раньше, быть дома? А до утра пока далеко… Еще медленно наползает из болота туман, просачиваясь сквозь деревья редкого леса, заволакивая отдыхающие после пахоты поля, обвиваясь вокруг опор высоковольтной линии, украдкой облизывая бетон межобластной трассы и стекая в карьер Старого рудника, где темной безмолвной глыбой лежит корабль пришельцев… Полковник тяжело качнулся, вздрогнул и пробудился. Видение замаскированного, словно мобильная баллистическая установка на стартовой позиции, инопланетного корабля было таким отчетливым, что Полковник вскочил на ноги, тревожно всматриваясь в туман.

— Чертов Головастик, заразил своим бредом, — сказал он и рывком отворив верхний люк сполз в кабину.

— …распасться на группировки и группки, перестать быть единым сообществом, разлететься в разные уголки Вселенной в поисках единственной никогда не надоедающей игрушки — слаборазвитой, не способной к серьезному сопротивлению инопланетной расы…

Полковник открыл бардачок и сразу же обнаружил початую пачку «Примы» — поганых на вкус, но восхитительно сухих папирос. Здесь же была и плоская фляжка, в которой что-то соблазнительно булькало. Сделав несколько затяжек и глотнув жидкости из фляжки, оказавшейся, кстати, не спиртом, а коньяком, Полковник внимательно посмотрел на замолчавшего вдруг Головастика.

— Вот что, брат, — сказал ему Полковник, — ты и впрямь помолчи немного. До рассвета еще часа два, а наверху сидеть холодно. Пока еще нас найдут… Может, ты человек и больной, но должен хоть немного соображать… Я же с ума тут с тобой сойду, и так уже летающие тарелки мерещатся…

Головастик посмотрел на него с удивлением и протянул грязную лапу к фляжке.

— Вот это правильно, — обрадовался Полковник. — Хлебни коньячку, сразу придешь в себя. Эка тебя угораздило: ночью, в чистом поле, почти нагишом…

— Это не летающая тарелка, — откликнулся Головастик, сделав большой глоток и не поморщившись, словно пил воду. — Это модульный транспортник с запасом хода на десять парсек, такие обычно сбрасывают с корабля-матки, которая делает вокруг галактического ядра один оборот примерно в миллион световых годов.

— Да, да, конечно, — пробормотал Полковник. — Я об этом тоже читал, в детстве, правда…

— Этот модуль, — продолжал Головастик, не обращая внимания на сарказм собеседника, — нашел Землю уже на пределе ресурса. Его команде придется ждать прохождения матки вблизи Солнечной системы около тысячи земных лет.