Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Более того, его считали чужеземцем. Ветвь Омейядов, к которой принадлежал Халид, натурализовалась в Сирии, но Мерван и его семейство всегда жили в Медине. Однако Ибн-Бахдаль и его друзья в конце концов уступили. Они приняли Мервана, но внушили ему, что оказывают ему большую любезность, даруя халифат. Кроме того, они поставили жесткие и унизительные условия. Мерван должен был обещать кельбитам все наиболее важные должности, править в соответствии с советами и ежегодно выплачивать им значительные суммы.

Ибн-Бахдаль также предусмотрел, что юный Халид будет преемником Мервана, а пока станет правителем Эмесы. Когда все было обговорено, один из вождей племени сакун, Малик, сын Хубайра, ярый сторонник Халида, сказал Мервану с надменным и угрожающим видом:

– Мы не станем давать тебе присягу, как халифы, преемнику пророка, поскольку, сражаясь под твоим знаменем, мы имеем в виду только блага этого мира. Если ты будешь относиться к нам хорошо, как Муавия и Язид, мы тебе поможем, если нет, ты поймешь на собственной шкуре, что мы уважаем тебя ничуть не больше, чем любого другого курашита.

В конце июня 684 года, по окончании совета в Джабии – более чем через семь месяцев после смерти Язида – Мерван в сопровождении кельбитов, гассанидов, скасакитов, сакунитов и других племен йеменитов выступил против Даххака, которому три правителя, перешедшие на его сторону, выделили войска. Зофар (Зуфар) лично командовал войском своей провинции Киннисрин. Во время наступления Мерван получил сообщение – неожиданное и приятное. Дамаск открыто поддержал его. Один из вождей гассанидов, вместо того чтобы отправиться в Джабию, остался в столице. Узнав об избрании Мервана, он собрал йеменитов, внезапным ударом захватил Дамаск и вынудил его правителя, номинанта Даххака, бежать так быстро, что тот не успел вывезти казну. После этого отважный гассанид поспешил сообщить Мервану об успехе и сразу направил ему деньги, оружие и войска.

После того как две армии – или, скорее, две нации – сошлись лицом к лицу на поле Рахита, двадцать дней велись только вылазки и отдельные стычки. Затем последовало генеральное сражение. «Еще никогда не было такой кровавой битвы», – писал арабский историк. Кайситы, потеряв восемьдесят шейхов, среди которых был и сам Даххак, были разбиты. Согласно некоторым хронистам, Мерван одержал победу, предательски нарушив перемирие. Однако ранние авторы, которые ни за что не упустили бы возможности упрекнуть своих противников за такое вероломство, об этом не упоминают. Некоторые даже утверждают, что Мерван запретил преследовать отступающих.

Битва при Мардж-Рахите не была забыта ни кельбитами, ни кайситами, и спустя семьдесят два года она состоялась заново, если так можно сказать, уже в Испании. Она стала любимой темой поэтов обеих противоборствующих сторон, вдохновив их на песни радости и победы или, наоборот, на причитания и призывы к отмщению. Когда бегство стало всеобщим, рядом с Зуфаром оказалось два вождя из племени сулайм. Его конь был единственным, кто мог соперничать в скорости с преследователями-кельбитами, и его спутники, видя, что враг вот-вот их настигнет, закричали: «Беги, Зуфар, беги! Мы уже мертвы!» Пришпорив коня, Зуфар скрылся, а два его друга были убиты.

«Как я могу быть счастливым, – причитал он впоследствии, – если я бросил Ибн-Амира и Ибн-Маана и Хаммам больше нет? Никто никогда не упрекал меня в недостатке храбрости, но в тот роковой вечер, когда меня преследовали, когда я был окружен врагами, и никто не пришел мне на выручку, я бросил моих друзей, как презренный трус, чтобы спасти себя. Неужели одно проявление слабости уничтожит все мои смелые поступки? Неужели мы оставим кельбитов в мире? Неужели наши копья не пронзят их? Неужели мы не отмстим за наших братьев, павших при Рахите? На земле, укрывающей их кости, снова вырастет трава, но мы их никогда не забудем, и наша ненависть к врагу никогда не угаснет. Жена, дай мне оружие! Пусть эта война никогда не кончается. Воистину битва при Рахите открыла пропасть между Мерваном и нами».

Ему ответил кельбитский поэт – от его поэмы сохранилось только два стиха: «Воистину после битвы при Рахите Зуфара поразила неизлечимая болезнь. Он не переставая оплакивал своих соплеменников из племени сулайм, убитых в сражении. Отказавшись от всех надежд, он бесконечно возрождает скорбь вдов и сирот».

Другой кельбитский поэт воспел победу своих соплеменников. Он злорадствовал о позорном бегстве кайситов, которые в спешке бросали штандарты. Знамена летали в воздухе, словно испытывающие жажду птицы, которые кружат, прежде чем спуститься к воде. Он перечисляет одного за другим вождей кайситов – у каждого племени было кого оплакивать.

«Трусы! Все они были убиты в спину! Конечно, на равнине были те, кто прыгал от радости! Те, кто отрезал носы, руки и уши кайситов, кастрировал их, когда они лежали на земле!»

Глава 7 Хариджиты и шииты