Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Такой акт насилия был беспрецедентным. Сирийцы никогда не опускались до подобного варварства. Находясь под командованием Балджа, они уважали существовавший с незапамятных времен закон, сохранившийся и у бедуинов нового времени, – даровать свободу женам и детям противника (во внутренних войнах) и относиться к ним благожелательно. Салаба, явившийся в Андалусию с десятью тысячами пленных, продолжал ухудшать ситуацию. Разбив лагерь в Мосаре, недалеко от Кордовы, в мае 743 года он приказал выставить пленных на продажу. Чтобы раз и навсегда унизить гордость мединцев, коих было немало среди пленных, они договорились между собой продать их не по самой высокой, а по самой низкой цене. Мединца, за которого один сириец предложил десять золотых монет, отдали другому, который дал в обмен собаку. Ценой за другого стал молодой козел и т. д. Еще никогда раньше, даже при разграблении Медины, сирийцы не наносили такого оскорбления сыновьям основателей ислама. Но пока разворачивалось это скандальное мероприятие, произошло событие, которого Салаба и энтузиасты его партии не предвидели.

Самые умеренные и разумные люди обеих партий, страдающие из-за гражданской войны, возмущенные злодеяниями, которые совершали обе стороны, и опасающиеся, что христиане севера могут воспользоваться ссорой между арабами, чтобы расширить свои границы, обратились к наместнику в Африке, кельбиту Хандале. Они попросили его прислать человека, способного восстановить мир и порядок. Хандала послал в Испанию кельбита Абу-л Хаттара, который прибыл в Мосару как раз в тот момент, когда арабов активно покупали и продавали в обмен на козлов и собак. Абу-л Хаттар предъявил полномочия, и, поскольку он был представителем знатного рода из Дамаска, сирийцы не могли его не признать. Арабы Испании посчитали его своим освободителем, поскольку первым делом он освободил десять тысяч пленных, которых опозорили, обменяв на животных. Благоразумность и осмотрительность помогли новому правителю восстановить мир. Он даровал амнистию Омайе и Катану, двум сыновьям Абд аль-Малика, и всем их сторонникам, за исключением честолюбивого Абд-ер-Рахмана ибн Хабиба, которому тем не менее удалось добраться до берега и переправиться в Африку, где его ожидала блистательная карьера. Хандала выслал из Испании дюжину самых буйных подстрекателей, в том числе и Сабалу, объяснив им, что они нарушают спокойствие на полуострове и их воинственная отвага найдет лучшее применение в войне против берберов в Африке. Было очень важно освободить столицу от неудобного присутствия сирийцев, Хандала отдал им общественные земли в лен, приказав серфам, обрабатывающим землю, отдавать сирийцам ту третью часть урожая, которую они до этого отдавали государству. Египетская армия (джонд или джунд) обосновалась в районах Оксоноба, Бежа и Тадмир; отряд из Эмесы – в Ньебле и Севилье; из Палестины – в Сидоне и Альхесирасе, из Иордана – в районе Реджио (Рехио); из Дамаска – в Эльвире и из Киннисрина – в районе города Хаэн.

Важная, хотя и несчастливая роль сыновей ансаров Мухаммеда подошла к концу. Наученные горьким опытом, они, вероятно, наконец осознали, что их честолюбивым надеждам не суждено сбыться. Оставив политику другим, они удалились в тень, чтобы тихо жить в своих владениях. Если имя мединского лидера иногда и всплывало в арабских хрониках, но в связи с чисто личными интересами или как сторонника какой-нибудь новой партии. Многочисленные и богатые, они едва ли имели существенное влияние на дальнейшую историю страны. Среди потомков Абд аль-Малика одна ветвь, бени-л джад, дала богатых собственников Севилье, а другая, бени касим, – не менее богатых землевладельцев в провинции Валенсия. Но обе ветви оставались в относительном забытьи. Правда, в XI веке бени касим стали независимыми правителями мелкого государства, существовавшего в границах их владений. Это было время, когда после падения Кордовского халифата каждый земельный собственник стал сувереном. Также правда то, что двумя веками позже Бени-л Ахмар, потомок мединца Сада ибн Убады, одного из самых прославленных сподвижников пророка, едва не ставшего его преемником, взошел на трон Гранады. Но старые претензии и прежние споры к этому времени уже канули в небытие. Даже о самом существовании мединской партии забыли. Арабы утратили свои национальные качества и под влиянием берберов стали глубоко религиозными. Правление Бени-л Ахмара продлилось достаточно долго, чтобы они успели увидеть все свои крепости захваченными кастильцами, и до тех дней, когда, говоря словами испанского романа, «крест вошел в Гранаду через одни двери, а Коран вышел через другие», а в громких звуках «Te Deum» еще слышали слабые отголоски «Аллах Акбар!».