Мазепа

– Не люблю я и не умею притворствовать, – возразил Палей, – но на этот раз уступлю вашей латинской премудрости, пане гетмане! Ничего не хочу, как только истребления угнетения в польской Украине и свободы православию, а для этого мне надобно денно и ночно сидеть с заряженным ружьем в Белой Церкви и неусыпно беречь мое кровное стадо от волков. Впрочем, делай что хочешь – приду к тебе на вечер, пане гетмане!

Мазепа снова обнял и поцеловал Палея.

– Еще одна просьба! – сказал Мазепа. – Я полюбил твоего Богдана, как родного сына, и хочу ходатайствовать за него у тебя. Любезный Богдан! – примолвил гетман, обращаясь к Огневику, – я должен объявить тебе неприятное известие. Невеста твоя, Наталья, крепко заболела и прислала ко мне нарочного с просьбою, чтоб я отправил тебя к ней…

Огневик побледнел. Уста его трепетали.

– Еду, сейчас еду! – сказал он дрожащим голосом. Палей посмотрел на него с негодованием.

– Если б я вырастил тебя в курене Запорожском, – сказал он гневно, – а не отдавал проклятым ляхам в науку, то теперь не бегал бы ты за девками, как угорелый, а знал бы одно казацкое дело! Экое времечко! Казаки стали нежиться, как панычи! Не бывать добру!

– Пане полковнику! – возразил Мазепа. – Вспомни, что и мы были молоды, что и мы любили…

– Бей меня бес! – воскликнул Палей. – Если я когда-либо поворотил коня с дороги для бабы! Хороша баба на хуторе, чтоб шить сорочки да печь паленицы Белый хлеб, род каравая., но чтоб гоняться за ней… трясца ее матери!..

– Батько! сжалься надо мной! – сказал Огневик. – Ты не знал любви, а потому не постигаешь и мучений моих. Я умру, если не увижу Натальи!.. Я обязан ей жизнию!..

– Не умирай, а ступай к ней… Я не держу тебя… – отвечал Палей и, отвернувшись, сошел с паперти, забыв в гневе проститься с Мазепою.

– Твой вождь дик, как степной конь, – сказал Мазепа Огневику, – не возвращайся к нему, пока гнев его не простыл, а возьми коня с моей конюшни и ступай с Богом. Лети в Батурин, любезный сын, и спасай Наталию! Может быть, взор любви сильнее подействует, нежели все лекарства… Но повидайся прежде со мною, я дам тебе поручение…

Гетман сел в свой берлин и поехал домой, а Огневик побежал за ним опрометью, пробиваясь силою сквозь толпу народа. Прибыв в свое жилище, Мазепа нашел уже Огневика в передней. Страшно было взглянуть на него. Сильное движение покрыло лицо его румянцем, но в глазах его была смерть, а на устах выражение скорби. Мазепа велел ему следовать за собою во внутренние комнаты.

Гетман взял со стола жестяной ящик, величиною с ладонь, замкнутый внутренним замком, и, подавая его Огневику, сказал:

– Отдай этот ящик начальнику артиллерии, полковнику Кенигсеку. Здесь находятся ключи от моей казны и от собственной моей аптеки и письмо к нему. Ключ от ящика хранится у него. Этот человек предан мне и не упустит ничего, чтоб спасти Наталию, если есть еще возможность. Россыпай золото, созови всех наших врачей, делай что можешь… Спасай мое детище! – Мазепа с горестью прижал Огневика к груди, закрыл лицо свое платком и сказал прерывающимся голосом: – Ступай с Богом!

На дворе уже ожидал Огневика оседланный конь. Он вспрыгнул на него и понесся стрелою за город, по Батурин-ской дороге.