Мажор

Воргунов: Где вы этого идиота нашли? Рыжий такой? Вы ему поручили наметить сталь?

Вальченко: Да, наметить сталь серой и желтой краской.

Воргунов: Ну, так он ее выкрасил с одного конца до другого.

Вальченко: Да что вы? (Выбежал в дверь.)

Воргунов подымается наверх. Со двора входят Блюм и Белоконь.

Блюм: Вы понимаете, в половине десятого они вышли с вокзала. Через четверть часа они будут здесь. Это вы так встречаете коммунаров? Это называется, вы произвели уборку? В спальнях грязь, в столовой ужас, а здесь что, может, вы скажете, что это порядок? Где ваши убиральщицы?

Белоконь: Товарищ Блюм! Я не завхоз и не дворник, а механик.

Блюм: Я спрашиваю — где ваши убиральщицы?

Белоконь: У меня только две уборщицы, что я могу сделать?

Блюм: Так где же они? Может, они в доме отдыха или у них мертвый час? Это же ужас что такое! Столовую уберите!

Белоконь побежал наверх. Блюм направляется к выходу. В дверях Воробьев.

Воробьев: Соломон Маркович, так как же, едем на вокзал?

Блюм: Чего я на вокзале не видел? Носильщиков? Коммунары уже давно вышли с вокзала. Ах, боже мой, боже мой…

Воробьев: Соломон Маркович, так я один поеду навстречу. Узнаю, чи далеко, и вам скажу.

Блюм: Ты мне фигели-мигели не рассказывай. Он узнает и мне скажет! Тебе Наташу нужно посмотреть?

Воробьев: А что же, нельзя, что ли?

Блюм: Ну, поезжай. Вам только разные глупости, а что здесь грязь до самой прически, так вам все равно.

Воробьев: Я машину начистил… блестит… Так я поехал.

Вышел. Блюм побежал и немедленно выбежал наружу.

Сверху спускаются Белоконь и две уборщицы.

Белоконь: Как можно скорее уберите столовую, через полчаса чтобы было готово.

1-я уборщица: То коридор, теперь столовую…

Белоконь: Пожалуйста, без дискуссий! (Вышел.)

2-я уборщица: За полчаса? Ах ты, пижон дохлый! За полчаса!

Воргунов(с верхней площадки): Товарищи, черт бы вас подрал…

1-я уборщица: А ты чего ругаешься, как каменщик? Я из тебя сама чертей натрясу.

Воргунов: Уважаемые, дорогие товарищи…

1-я уборщица: Вот так-то лучше.

Воргунов: Четыре дня вы обещаете убрать в конструкторской, четыре дня! От ваших обещаний ни черта толку.

2-я уборщица: Вот уберем столовую…

Воргунов: Нельзя, голубки мои, надо немедленно.

1-я уборщица: Да ведь нам приказано.

Воргунов: К чертовой матери с приказаниями. Нате вот вам пятерку и немедленно уберите.

2-я уборщица: Да чего тебе так периспичило?

Воргунов: Жениться собираюсь! Понимаете?

2-я уборщица: Ну раз такое дело, мы тебе и без пятерки.

1-я уборщица: А на свадьбу позови, смотри.

Воргунов: Первые гости будете…

Ушли наверх. Вбежал и пробежал наверх Блюм. Со двора входят Торская и Григорьев.

Григорьев: У меня лишний билет.

Торская: Случайно оказался лишним?

Григорьев: Что вы, Надежда Николаевна! Не случайно. Нарочно взял.

Торская: Нарочно?

Григорьев: Я был уверен, что вы не откажетесь, ведь подумайте: Московский Художественный театр, «Федор Иоаннович», Качалов; Москвин… Я был уверен…

Торская: Товарищ Григорьев, вы сообразите: неужели бы я стала ожидать, пока у вас окажется лишний билет? Это в Московский Художественный, «Федор Иоаннович»?

Григорьев: Да. Это же замечательно…

Торская: Да я давно поручила товарищу Вальченко…

Григорьев: В таком случае извините. Выходит так, что вы ему доверяете больше.

Торская: Ничего я ему не доверяла. Он взял билет на свои деньги.

Григорьев: Надежда Николаевна!.. (Оглянулся.) Надежда Николаевна, если бы вы поняли мое положение…

На верхней площадке Блюм.

Торская: Соломон Маркович, помогите товарищу Григорьеву в его тяжелом положении. У него лишний билет на «Федора Иоанновича».

Блюм: А кто это такой — Федор Иванович?

Торская: Он не имеет никакого отношения к снабжению, но билет вы возьмите.

Блюм: Ах, я уже не знаю. Это тот самый, который зарезал царевича Дмитрия. Ну, вы же знаете, я такими людьми не интересуюсь. Но билет я возьму. Может быть, дочка пойдет. Она все романы с убийством любит. Да, скажите, пожайлуста, вы не видели уборщиц? Это черт знает что такое…

Блюм уже внизу. На верхней площадке Воргунов.

Воргунов: Товарищ Григорьев, я не понимаю, что это такое? Вы приходите на работу в одиннадцать часов…

Григорьев: Петр Петрович, с этими трамваями…