Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)

— Я тоже так думаю, — обрадовалась Ульяна. — И все же… все же…

— Сомневаетесь?

— Да…

— Во-первых, Громовых все знают. Как подготовку к обеду начали, так дворовые языками чесать стали, мол, повезло Ульяне Дмитриевне, такой завидный жених появился. Семья богатая, и крестьян не обижает. Все мечтали, что вы поженитесь, и они тоже вольную получат. Вы уж меня не выдавайте, Ульяна Дмитриевна. Вам тех речей знать не нужно.

— Они правы, — возразила Ульяна. — Я так и поступлю, как только выйду замуж. Тогда я смогу сама распоряжаться наследством.

Егор как-то странно на нее посмотрел.

— А во-вторых? — спросила она.

— Во-вторых… — Егор остановился, и она тоже. — Он с вами порвать хотел. Помните?

— Лев? Когда? Ах, да… Когда тебя…

Егор коротко кивнул.

— Именно. Откуда ему было знать, что я за вас вступлюсь? Если бы он так нуждался в наследстве, что нанял актеров на роль родителей, то никогда не вспылил бы из-за порки какого-то крепостного.

— Верно, — согласилась Ульяна. И тепло улыбнулась Егору. — Спасибо. Ты мне очень помог.

— Обращайтесь, — ответил он как-то сухо. — Помогать вам — моя обязанность.

— Только… обязанность? — вырвалось у Ульяны.

— Вы о чем? — нахмурился Егор.

— Ах, забудь!

Ульяна подобрала юбки, чтобы сбежать. Скрывать смущение становилось все труднее. Однако Егор преградил ей дорогу.

— Договорите, пожалуйста, — твердо произнес он. — Иначе я подумаю… Бог весть что.

Сердце вновь пустилось в бешеный пляс.

— Я глупо надеялась, что ты не просто слуга! — выпалила Ульяна.

— Не просто… — растерянно повторил Егор. — А кто же?

— Друг, — выдохнула она. — Хотя бы… немножко.

Глава тридцать шестая, в которой герой становится настоящим другом

Друг, значит…

Что-то больно кольнуло в области сердца. Так больно, что в глазах потемнело, и дыхание перехватило.

Янка тоже считала Егора другом. А он вел себя, как придурок. И ладно, когда мальцом был, можно списать на то, что поверил глупостям, что наговорила мать. А когда из-за границы вернулся? Зачем? Вот зачем?!

И эта Ульяна, желанная и недоступная, вдруг говорит…

Друг?

Она то бледнеет, то краснеет в его присутствии. И назвать крепостного другом для девушки ее круга — настоящий подвиг.

Неужели княжна… влюбилась?

Ох, не к добру это…

Судьба словно толкнула Егора к очередному предательству. Какой ответ дать девушке, которая вот-вот в обморок хлопнется от собственной смелости? Ведь, чтобы он не сказал, это ранит Ульяну. Если не сейчас, то позже.

«Да, вы можете считать меня другом». Ложная надежда.

«Нет, вы хозяйка, а я ваш холоп». Удар по самолюбию.

Не ответить ничего — додумает сама.

— Я был бы счастлив… иметь такого друга, как вы, Ульяна Дмитриевна, — тихо произнес Егор.

— Но? — Она так нервничала, что ее лицо покрылось красными пятнами. — Но что? Говори!

— Вы лучше меня понимаете, что это невозможно.

Выбор сделан. Пусть ей будет больно сейчас. Лев утешит.

— Как это нечестно! — Ульяна вдруг топнула в раздражении. — Несправедливо! Все люди должны иметь равные права!

Егор фыркнул от неожиданности. И едва сдержал смех. Уж больно непривычно звучали эти слова из уст юной княжны. Похоже, он так свыкся с ролью крепостного, что вопрос равенства вызывал лишь улыбку.

— Это вас Лев научил? — спросил Егор.

— Я с ним согласна! Но… откуда ты знаешь?

— Вы невнимательно слушали, Ульяна Дмитриевна. Слуги все подмечают, все обсуждают между собой.

— Ах, да…

— Ульяна Дмитриевна, вы… будьте осторожны с такими высказываниями, — сказал Егор. — Люди разные. Есть и те, что осудят. И те, что донесут.

«А ведь она вполне может застать революцию… — мелькнуло у него в голове. — И погибнуть от рук тех, кого сейчас защищает».

Страх словно сжал сердце ледяной рукой. Егор привык к тому, что живет в девятнадцатом веке, но существовал как бы отдельно от исторических событий. В самом начале он пытался сопоставить то, что помнил из истории, и то, что происходило сейчас. Однако быстро отказался от этого. Слишком сильно его штормило от осознания сопричастности к чужому прошлому.

И вот теперь мысль о том, что революция неминуема, что она положит конец благополучию Ульяны, словно обухом по голове шарахнула.

А еще Егор впервые задумался, могут ли одинаковые фамилии и имена быть простым совпадением. Старшовы и Белозерские. Егор попал в тело своего пращура?! А Ульяна… пра-пра его Янки?

Теоретически такое возможно. Но тогда Ульяна не вышла замуж за Льва? Ведь женщина берет фамилию мужа.

Ой, всё!

— Может, ты и прав, — задумчиво произнесла Ульяна. — Лев тоже просил быть осторожной.

— Держитесь Льва, Ульяна Дмитриевна, — посоветовал Егор. — Он вам… подходит.

Она кивнула и попросила проводить ее до дома. Но молчать не стала. Они и трех шагов не прошли, как Ульяна завела новый разговор.

— А вот ты сказал, дворовые все знают, сплетничают…

— О вас плохо не говорят, Ульяна Дмитриевна, — перебил ее Егор. — А доносить я не буду, уж простите.

— Я не об этом. — Она зябко повела плечами. — Может, ты слышал что… о моей матери? Только не говори, что знаешь, но не скажешь!