Мажорная лапка (СИ)

- Кофе, - неожиданно хрипло ответил парнишка. – Но потом.

Я в лёгком офигевании уставился на него. Чернявый встал со стула, на котором успел свить гнёздышко, подошёл ко мне и дрожащими пальцами коснулся скулы, отчего словно током прошибло и колени ослабели. «Как же ты на меня действуешь,» - пронеслось в голове. Я выдохнул и подался к нему, ловя губами свистящее от нервозности дыхание. Где-то на задворках тающего осознания реальности ощутил даже гордость за свою предусмотрительность, пусть я и не имел отношений уже очень давно: рука сама нащупала выдвижной ящик, а в нём смазку и пачку презервативов. Когда-то именно на этой кухне… Я выдохнул парню в губы, оттолкнулся от стола и обхватил руками за талию. Васька тут же воспользовался ситуацией и по-детски повис на мне, обхватив руками за шею, а ногами за тело. До чего же он лёгкий! Мои ладони сами подхватили плотный зад парня. А по телу побежали волнующие дорожки мурашек, горячих и ледяных одновременно. Разве такое возможно, успел подумать я, а затем выбросил из головы последние клочки разума. Это было умопомрачительно, упоительно и ужасно сладко. Именно этого не хватало все проклятые месяцы и годы одиночества. Дурной целибат… Вот же дурак! Так наказать себя за измену другого… Благословенный целибат. Не будь его, мы с Васькой сейчас не плавились бы в объятиях. У меня был бы другой.

В зале у меня мягкий, чертовски мягкий и уютный ковёр. На нём-то мы с Васькой и очутились, лихорадочно раздевая друг друга. Резинки и гель благополучно утонули в густом ворсе, поглядывая на нас упаковками. Потерпите, родные, скоро и вас лишим девственности. Васька дрожал и тихо стонал под моими руками и губами. Я удил из его тела капли чувственного удовольствия, заходясь в экстазе от его плачущего дыхания. Мальчишка оказался бесконечно чуткий. И действительно до этого дня никогда не спал с мужчинами, да и с женщинами тоже. Он прошептал мне это срывающимся голосом, когда я стянул с него футболку, обнажая бледное манящее тело. Он стонал и извивался под моими губами, прильнувшими к шее, соскам, скулам, снова соскам, губам, ключице… Я ловил его дрожь, впивался в томящий страх, плавил зарождающуюся истинную страсть. Он дышал моим именем, когда его безразмерные джинсы сползали со вздыбленного тела вместе с плавками. Он плакал, резонируя с каждым движением моих губ на каменном бархатистом стволе, готовом пронзить естество континуума… А когда я добрался до внутренней стороны бёдер, мальчик превратился в стонущую похотливую сучку, вопящую о том, чтобы её взяли. Я и сам уже готов был просто порвать парня, ворваться в его задницу лютым зверем и вдалбливать до помешательства в этот ковёр, ставший бескрайним морем нашего желания. Глаза горели от сладкой ярости самца, готового взять. Тело отзывалось взрывами желания от малейшего дуновения его дыхания.

Когда мои пальцы заплясали танго вокруг его тугого ануса, Вася слегка напрягся, на что я зашептал:

- Всё хорошо, сладкий… Васенька мой… Родной. Я не сделаю тебе больно, только не тебе.

Где-то тут была смазка. Ага, нащупал. Думал, вечность буду вынимать тюбик. Немного прохлады на пальцы. И вот он, первый – пошёл. Василёк прерывисто втянул в себя воздух, но тут же расслабился. Я удивил тебя, хороший мой? Это не страшно с умеющим партнёром. Наоборот, это будоражит, волнует и приносит удовольствие. Всего лишь палец в анусе, а столько открытий. Несколько движений, и он уже привык, начинает постанывать от желания чего-то большего. Второй рукой вожу по его стволу, отчего пятки парнишки выбивают рваную дробь по ковру. Нет, мой сладкий, ещё рано! Унимаю свой напор, и Василёк успокаивается, пусть и ненамного.

Второй пошёл. Его губы опухли от поцелуев, но я только начал. Свой первый раз он запомнит на всю жизнь, этот гот. Запомнит так, что полюбит жизнь раз и навсегда. Трахаю его пальцами, наслаждаясь хрипами и горячим дыханием. Неровно, неумело подмахивает, надо же. Почти готов. Ещё чуть-чуть… Третий пошёл. Васька зашипел, кусая губы. Я ласково поцеловал его и прошептал в красное ухо:

- Потерпи, солнце! Совсем немного потерпи, а потом… Тебе понравится.

Проворачиваю пальцы в плотном кольце, растягивая, чтобы подготовить. Нет никакого желания порвать и причинить боль. Ни к чему парню испытывать мои жалящие интернатские воспоминания… Я тут же выкидываю пакостные мысли из головы. Обоюдное нетерпение готово превратить нас в пепел – настолько всё горячо и яростно, сладко и содрогающе. Мои пальцы рвут упаковку презерватива, раскатывают резинку по члену. Я подхватываю зад парня, подталкиваю ему под поясницу кое-как скомканные джинсы, приставляю головку к тёмной дырочке между широко разведённых ягодиц. Васька смотрит на меня мутным взглядом шальной похоти и тянет:

- Да-а-ава-а-ай…

И я вошёл, медленно и настойчиво. Жадная плоть охватила мой член, а Василь издал настоящий рык удовольствия, несмотря на то, что из его глаз потекли слёзы. Я стал целовать его лицо, нашептывая всякие глупости, а он вдруг хрипло спросил:

- И всё?