Мазохистка (СИ)

Мы почти не общались, хоть и проводили почти весь день в компании друг друга. Она топила меня язвительными фразами, а я лишь скалилась в ответ, чтобы не сбить дыхание. Первое, чему она меня научила – перестать жалеть себя. Уже через неделю я забыла фразу «я не могу», так как после каждой такой реплики она била меня палкой по спине. Она сказала, что как только я произношу эту фразу, мое тело сковывается, повинуясь «приказу из головы». Вторым моим уроком было… научиться больше никогда не плакать. «Если ты хочешь выжить в мире мафии, не становясь подстилкой каждому встречному, – забудь, что ты женщина. Здесь на твои сопли никто не поведется». И я била себя по ночам по щекам, чтобы не зареветь, едва в память ко мне потоком врывались сцены из прошлого. Я впивалась ногтями в ладони и хватала ртом воздух, лишь бы не дать предательской влаге вырваться наружу из глаз. Третьим уроком было никому не доверять и полагаться только на саму себя. «Видишь ли, принцесса, твой последний рыцарь умер, защищая тебя, так что теперь на помощь больше рассчитывать не от кого… если ты, конечно, не хочешь, чтобы все твое окружение сдохло». После того, как я попыталась на очередную подобную колкость заткнуть ее, выучила еще один урок – не давать ярости затмевать глаза. Впрочем, как оказалось, с этим у меня, отчего-то, больше всего проблем.

Помню, за ужином – как и все мои здешние трапезы, состоящим лишь из риса и зеленого чая – я решилась спросить у Кассандры о ее прошлом. Может, я и терпеть ее не могла, однако мне было интересно:

- А как ты справилась?

Она, не отвлекаясь, допила свой чай и лишь потом спросила:

- С чем?

- С тем, что произошло с тобой в детстве?

- Видишь ли, принцесса, – она в упор уставилась на меня своими раскосыми зелеными глазами, – ты думаешь, что у тебя самая тяжелая судьба на свете. Однако многие живут в сто раз хуже, чем ты. Просто ты этого не замечаешь. Когда растешь с пониманием того, что твоя жизнь может в любой момент прерваться, начинаешь ее ценить и цепляться за любую возможность выжить. Знаешь, чем отличается ниндзя от самурая? – Я вопросительно подняла бровь. – Ниндзя используют любые методы для реализации своей цели, не гнушаясь ядом или хитроумной ловушкой, и готовы выживать любой ценой. А самураи слишком зациклены на своей гордости, – она помолчала, – наверное, это их и губит.

Я опустила глаза в пол. Мы обе знали, кого она имеет в виду.

- И все же, если ты не скорбела, почему всех убила?

- Знаешь, что страшнее всего и для самураев, и для ниндзя? Свобода. Она как яд для них. Их с детства учат служить своему хозяину, фактически, вся их жизнь состоит из этого служения. Если хоть на секунду задумаешься, зачем ты это делаешь, тебя ждет смерть. Но ступив однажды на эту скользкую дорожку, уже нельзя свернуть. Самое страшное – это сделать первый шаг, – она смотрела куда-то вдаль, вспоминая свое прошлое. – Наверное, все дело в папиных генах, – она хмыкнула, наливая себе еще чаю. – Впрочем, моя мать тоже рискнула однажды, чтобы я появилась на свет. Если не идти на риск, твоя жизнь, в конечном итоге, ничегошеньки не стоит.

Больше она ничего не сказала по этому поводу, а я не стала спрашивать.

Я поняла это внезапно. Близился месяц моего пребывания в русской глубинке, когда я осознала, что тренировки дали свои плоды. Уже с час Кассандра не могла загнать меня в угол или коснуться деревянным мечом моего тела, ее дыхание сбилось, и пот лил с нас обеих в три ручья. По привычке хмыкнув, она опустила оружие, удовлетворенно заявив:

- Кажется, на этом моя работа окончена.

Она поправила прилипшую ко лбу прямую челку и, развернувшись, грациозно удалилась со словами: «Думаю, теперь и с револьвером проблем не будет».

{Meiko – Bad Things}

Я возвращалась домой. Италия встречала меня серым небом и стеной дождя. С тех пор, как я распрощалась с Кассандрой, у меня периодически возникало непонятное чувство. В аэропорту нас встретил черный бронированный хаммер – наверняка Бельфегор постарался – и пока мы ехали до замка Варии, я, глядя на скатывающиеся по тонированным стеклам тяжелые капли, пыталась разгадать, что же за чувства не дают мне покоя. Возможно, причина была в том, что пока я усердно тренировалась в России, мне было совсем не до этого – неожиданное появление такого количества свободного времени даже как-то сбило меня с толку. Вздохнув, я откинулась на спинку большого сидения и решила отложить все непонятные эмоции на потом.