Мазохистка (СИ)

Суперби разжал хватку, а я ушла в ванную, прихватив из одного из пакетов полотенце, щетку, пасту и самую короткую сорочку – у меня появился план. Парень закрыл дверь и снова повесил ключ на шею. Когда я вышла в своем пеньюаре и легла на софу лицом к стене, услышала, как Скуало хмыкнул. «Вот изверг! Неужели позволит мне так спать? На улице все-таки осень! Я же замерзну», – думала я, но из принципа продолжала лежать, хоть от холода чуть ли зубы не стучали. Через какое-то время я забылась сном, но чувствовала, как у меня дрожат ноги и руки. А потом вдруг стало тепло. Я сонно приоткрыла глаза и увидела, что лежу под одеялом на кровати, а перед моим лицом – спина Скуало. Улыбнувшись, я прислонилась к ней щекой и заснула, на этот раз – до утра.

====== Часть шестая. ======

Прошла неделя. После похода по магазинам с Луссурией Скуало перестал запирать дверь, и мне разрешалось гулять по замку, но в сопровождении все тех же двух подчиненных, что несли тогда мои пакеты с покупками. Толку от этого было немного, так как большинство дверей оказались заперты. Приходилось довольствоваться прогулками под конвоем во дворе, но я и возможности подышать свежим воздухом была неслыханно рада. Три месяца в темнице – все вокруг казалось мне чудом. Пару раз я слышала взрывы на третьем этаже, Луссурия объяснил мне, что «боссу долго несли виски». Не хотела бы я с ним встретиться. Но со слов Жана – одного из моих сопровождающих – он практически никогда не покидает своего кабинета, поэтому вероятность встречи «стремится к нулю». Еще я узнала, что в Варии есть еще один офицер – Леви-а-Тан, который молится на Занзаса, и был какой-то Мармон, который полгода назад куда-то пропал, отчего принц Бельфегор очень скучает, так как общался, в основном, только с ним.

Распорядок дня практически не менялся – утром мне приносили завтрак, потом я шла на прогулку, иногда болтала с Луссурией или торчала в комнате у Бельфегора, обедала, читала очередную книгу (в последнее время я особенно заинтересовалась рукописью «Заметки мечника», мне очень нравился стиль автора, описания боев были просто великолепны!), вечером возвращался Скуало. Мы практически не разговаривали – чаще всего он был очень усталым и сразу ложился спать, или же садился за рабочий стол и разбирал документы, и тогда мне предоставлялась прекрасная возможность понаблюдать за ним. Его глаза бегали по строчкам, а я любовалась его сосредоточенным лицом.

Сегодня вечером Скуало не вернулся. Дождавшись полуночи, я пошла в комнату Луссурии. Дверь была открыта, и я зашла:

- А, проходи, дорогуша, – парень сидел на диване с пилочкой в руках, – хочешь поболтать перед сном? – он посмотрел на мое лицо. – Что-то случилось?

- Нет, просто… Скуало не вернулся, – я топталась на пороге, теребя подол сорочки.

- Да что ты там стоишь? Проходи! – он приступил к маникюру на другой руке – А Скуало на миссии в Японии. Бедняжка, ты боишься спать одна? Можешь остаться у меня.

- На миссии… – я не услышала последней фразы. – Это… опасно? – Взгляд мой был устремлен куда-то вдаль. Лусс оторвался от своего занятия и уставился на меня.

- Беспокоишься за нашего капитана? Я же рассказывал тебе про него, ему ничего не угрожает, не бойся.

- А что за задание? – я, кажется, не слышала его увещеваний.

- Не знаю. Босс вызвал его утром, а днем он уже уехал.

- Даже не сказал ничего…

- Дорогая, наш Скуало не такой человек, ты же понимаешь, – я кивнула, – он возвращается даже из самых отчаянных миссий, так что не переживай. Будешь чаю? Или чего покрепче? – парень подмигнул.

- Пожалуй, – согласилась я.

Мы пили чай с каким-то невыносимо сладким ликером, который, однако, не слабо ударил мне в голову, и жаловались друг другу на «бесчувственных мужиков». За три часа мы успели обсудить многие темы, а под конец я так разоткровенничалась, что рассказала о своей жизни в семейном поместье и о брате. Луссурия все пытался выведать про моих кавалеров, но я мотнула головой.

- Чтооо? Как – не было?

- Брат очень ревностно к этому относился и запрещал мне общаться с ухажерами, даже со своими друзьями.

- Бедняжка.

- Теперь я понимаю его – наверное, он в каждом моем кавалере видел угрозу, – вздохнула я. Сердце кольнуло, а глаза предательски защипало.

- Беееедная моя деееевочка, иди сюда, – Луссурия обнял меня за плечи и прижал к груди, и я заплакала. Мне так этого не хватало. Пусть он и голубой, но, кажется, единственный сочувствующий мне здесь человек. Он успокаивающе гладил меня по голове, приговаривая всякую ласковую бессмыслицу. Когда я успокоилась, он налил мне еще чаю, и мы перебрались на кровать.

- Расскажи мне что-нибудь! – попросила я.

- Про что? Или… про кого? – “Не устает же он меня подкалывать!”

- Не знаю… А где… кхм…

- Что?

- Ну, ты сказал, что Скуало, – при упоминании его имени, Луссурия разулыбался, а я, кажется, опять покраснела, – пригласили в Варию, когда ему было четырнадцать.

- Все верно, милая.

- А как же его родители? Разве они не были против? Даже если они из мафии, разве хотели они такое будущее своему ребенку?