Мазохистка (СИ)

В груди что-то громко и гулко билось, разрастаясь, и мне показалось, что я сейчас задохнусь. Это было настолько потрясающе и отвратительно одновременно, что я испугался, что умираю.

- Проклятье! – выругался я громко. – Что же ты делаешь-то со мной?!

Резко поднявшись, я пододвинул кресло к столу и начал разбирать бумаги – думал, монотонная работа меня отвлечет. Как же! Попытка отсортировать беспорядочные отчеты, шифры, карты, счета, договора и попросту какие-то бумажки, неизвестно как оказавшиеся на моем столе, именуемые мусором и немедленно отправляемые в корзину, закончилась тем, что я все, к чертям, перепутал. После того, как я второй раз начал перебирать то, что выкинул, и нашел в этой куче два нотариальных заявления, три карты для важных миссий и письмо Тсуны к Занзасу – которое я, ухмыльнувшись, так среди мусора и оставил – то понял, что своими действиями только прибавляю себе работы. Вздохнув, я вышел из комнаты и направился в гостиную, но решил заглянуть в винный погреб, дабы хоть как-то поднять себе настроение.

После второй бутылки лучше мне не стало – наоборот, на душе становилось все сквернее и сквернее. Если я был бы бабой, уже точно разревелся бы от безысходности, но так я просто лежал на кожаном диване, уныло глядя в высокий потолок, в некоторых местах покрытых серебристыми нитями паутины. Я сам чувствовал себя попавшим в точно такие же липкие сети, абсолютно запутавшимся и все более по этому поводу раздражающимся. За полночь я вернулся к себе, решив, что женщина могла уже проснуться, но она продолжала пребывать в беспамятстве. Забеспокоившись, я снова потрогал ее лоб, но температуры не было. Вернувшись в кресло, я подпер рукой подбородок и закинул ноги на подлокотник.

- Скучно мне, женщина. Даже поговорить не с кем.

Вдруг мое подвыпившее сознание вычленило нестройную мысль о том, что я никогда и ни с кем не разговаривал столько, сколько говорил с ней. И я имел в виду именно обыкновенный разговор – не отчет, не план миссий, не тактическо-стратегическую дребедень, а простую беседу, призванную спасти двух людей от одиночества. «Одиночество. Да, все мы в Варии одиноки, хоть и не признаем этого, не признаемся сами себе». Хоть мы и скованны одной цепью, одной судьбой, но никто особо не огорчится, потеряв сослуживца. Единственный человек во всем этом огромном замке, которому действительно есть дело до меня, кто расстроился бы, случись что со мной, лежал сейчас прямо передо мной. «И неужели я не могу попытаться хотя бы… … … Бл*, напился».

На грани сознания я уловил шорох одеяла, и тут же проснулся, пригвоздив собирающуюся подняться женщину обратно к постели.

- ВРООООЙ, ЖЕНЩИНА, НИКОГДА МЕНЯ ТАК БОЛЬШЕ НЕ ПУГАЙ!

Рена удивленно заморгала, очевидно, плохо понимая, что случилось.

- Что вообще произошло? – сбившимся от неровного дыхания голосом спросила она, глядя мне прямо в глаза.

- Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь? – Мне захотелось ее поцеловать, но я все не мог на это решиться.

- Да что такого? У меня болела голова, потом знобило немного… Я не придала этому особого значения, – женщина о чем-то задумалась. Вдруг на лице ее вновь заиграла коварная улыбка: – Что намного важнее – я тебя с ног сбила!

Я слез с нее и сел на постель.

- Просто я не ожидал от тебя ничего такого и расслабился, – «Читай: думал во время боя о всякой ху*те и доигрался».

- Да лааадно, не надо оправданий. Как же ты теперь жить-то будешь с этим? Тебя баба побила! – Умеет же она выводить меня из себя.

- ВРОООЙ, ЖЕНЩИНА, – я снова схватил ее за запястья, прижимая всем телом к кровати, – ТО, ЧТО ТЫ СБИЛА МЕНЯ С НОГ, ВОВСЕ НЕ ЗНАЧИТ…

Наши лица были в каком-то сантиметре друг от друга, Рена скользнула взглядом на мои губы, чем сбила меня с мысли. «Вовсе не значит, что ты меня побила. Ты бьешь меня намного сильнее и больнее, но совсем другим». Я медленно приблизил свое лицо, не решаясь сделать последний шаг, но все же поцеловал ее. Женщина тут же обняла меня за шею, и я выпустил из рук ее запястья. Я обнял ее за талию, правой рукой спускаясь ниже, к бедру. Женщина тяжело задышала, из груди ее вырвался стон, и я понял, что сейчас не сдержусь. И я уже хотел поддаться нахлынувшей страсти, как в мозгу отчетливо прозвучало: «Нельзя!» Отстранившись, я сел, еле сдержавшись, чтобы не треснуть самого себя по лицу.

- Ты чего? – хриплым голосом изумленно произнесла Рена.

- Ты день без сознания провалялась, тебе нужно поесть и отдохнуть, – ответил я, глядя в окно. «А потом что? Как ты будешь объяснять это потом?»

- Но я хочу…

- Не обсуждается! – рявкнул я и вышел из комнаты.

Я шел на кухню сам не свой, в голове все смешалось от ее томного «я хочу». Я знал, что не смогу спать с ней, пока сам в себе не разберусь, однако отказывать, когда она так говорит…

- Есть что-нибудь из жратвы нормальной? – спросил я у снующей взад-вперед служанки.

- Есть салат «Цезарь», лазанья, фетучини с…

- Грибов не надо. – «И так безумия хватает». – Давай салат с лазаньей и какой-нибудь хрустящей х*йни, типа яблока или груши или что там еще есть.