Мазохистка (СИ)

Раньше я бы, ни на секунду не поколебавшись, устранил женщину, как только бы та вышла из ванной комнаты. А теперь… Что я мог сделать теперь? Оправдывать ее, смутно надеясь, что все это чистая случайность. Стечение гребанных обстоятельств. Я еще раз рассмотрел коробочку – кажется, так эта вещь называлась в отчетах, – и заметил, что на гранях все тот же герб, что и на кольце женщины. «Так это и есть… то секретное оружие, которое смогло бы повернуть ход войны?» Я все смотрел на куб, впав в некий ступор, не зная, как поступить дальше. «Она бы могла убрать меня уже много раз, если бы хотела», – неприятно было сознаваться в таких мыслях, но правда есть правда. «К тому же, Занзас с его гиперинтуицией наверняка бы все просек, а это значит… Но даже пусть так, почему она не сказала?.. С другой стороны, не рассказываю же я ей, что произошло вчера… Но…»

Я понял, что сейчас женщина выйдет из ванной, и у меня всего два пути – сделать вид, что ничего не нашел, либо начать разбор полетов. Подумав, я, ввиду недавних событий, выбрал первый вариант, однако с некоторым отклонением – я забрал коробочку себе. «Если она шпионка или еще что… сразу заметит и захочет меня убрать». Решив так, я вовремя вытащил из своей сумки рубашку, так что когда Рена вышла из ванной, я как раз ее на себя надевал. Внимательно изучив выражение ее лица, я попытался оценить ощущение опасности, исходящей от нее, и вынужден был признать, что по моим ощущениям оно было равно нулю. «Хотя… вряд ли это можно считать объективной оценкой». Почему-то тут же все мои мысли на этот счет вытеснились тем, что я задался вопросом, как она себя чувствует, и не вспомнила ли еще чего из вчерашнего. Женщина приняла невозмутимый вид и подошла к шкафу, чтобы выбрать одежду. Я решил дать ей время, чтобы обнаружить пропажу, и сказал, что договорюсь об обеде.

Поговорив с перепуганной прислугой в восточном крыле, я обнаружил в обеденном зале лишь Луссурию и Бельфегора. Мы обменялись многозначительными взглядами, и я уселся за стол, ожидая, когда кто-нибудь из них непременно что-то не спросит. Как я и предполагал, этим кем-то оказался Луссурия:

- Скуало, как там Реночка? После всего, что случилось…

- Как раз об этом, – перебил я его, посмотрев в лицо Хранителю Солнечного пламени, – она потеряла память.

- Ши-ши-ши, принцесса ничего не помнит? – оживился Бел, на котором до этого лица не было.

- Ничего. И если кто-то, – я выразительно посмотрел сначала на «принца», а затем на Луссурию, – что-нибудь ей расскажет… – я даже не стал договаривать, прекрасно зная, что они и так все поняли.

- Не в интересах принца рассказывать принцессе о том, что… – парень как-то странно смолк и отвернулся. «Господи, как они меня достали! Найдите уже себе баб, наконец, мать вашу!»

- Да, Ску, никто не будет говорить ей такие неприятные известия. Хотя… я до сих пор, признаюсь, не могу понять, как ты согласился на такое…

- ВРООООЙ, ЕЩЕ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ!.. – я вскочил из-за стола, и тут в комнату не вовремя вошла служанка с подносом. Чайник полетел на пол, а когда я обернулся на девушку, то та чуть не последовала за ним. Еле поспевший подхватить девицу под локоть Луссурия, спас мой ужин от той же печальной участи.

- Умеешь же ты производить впечатление на девушек! – заметил он, возвращаясь обратно за стол. Служанка трясущимися руками поставила передо мной какой-то салат, спагетти и суп из морепродуктов и поспешила скрыться, что-то промямлив про чай.

- Сейчас придет женщина, и вы ни словом не обмолвитесь про то, что видели вчера, – немного успокоившись, сказал я. – Я сейчас прошу не для себя, а…

- Просите? Больше напоминает приказ, – заметил Бельфегор.

- Молчать. Если думаешь, что таким образом сможешь расположить ее к себе, то сильно ошибаешься, – сурово посмотрел я на парня. – К тому же,.. если ты… в общем, женщине от всего этого будет…

- Я знаю. Принцессе не нужны болезненные воспоминания, так как она потеряла их от сильного шока, который пережила по вине одного безмозглого капитана. – Я скрипнул зубами от такой наглости, но промолчал. – Принц никогда не поставит принцессу в такое положение.

Оставив его реплику без ответа, я принялся за суп. Я даже не заметил, как доел салат и спагетти, – еда показалась мне безвкусной, а гнетущее молчание в комнате травило душу. Однако все растущее беспокойство где-то внутри вдруг выплеснулось мыслью: «Странно, что-то она все не идет». Я, конечно, знал, что женщина долго собирается, но не до такой же степени! Я вскочил с места и выбежал из зала, сопровождаемый изумленными взглядами Луссурии и Бельфегора.

Увидев Рену лежащей на полу возле шкафа, я почувствовал, как сердце остановилось в груди. Нащупав пульс на ее запястье и немного успокоившись, я понес ее на кровать. Я томительно ждал, когда она придет в себя, но этого все никак не происходило. Разволновавшись, я приложил ладонь к ее лбу и тут, наконец, женщина пришла в себя. Она рассматривает мое лицо некоторое время, а затем тянется указательным пальцем к точке между моих бровей, вынуждая меня перестать хмуриться. «Ох, женщина!»