Мазохизм: Юнгианский взгляд

Само по себе состояние mortification, или психологического мазохизма, не является патологическим. Наоборот, это средство, позволяющее нам через переживания видеть свою скрытую, разрушительную патологию. Мазохизм становится патологическим, если он воспринимается буквально и если его утонченное воздействие препятствует самораскрытию и самопознанию, а не ведет к ним. Когда мы меняемся слишком медленно и совсем незначительно, т. е. имеет место почти полная идентификация, это может стать единственным средством увидеть самих себя. Если существует конкретное представление и единственная предпочтительная идентификация, мы все как бы застываем в строительном растворе, состоящем из разных компонентов нашей жизни; в таком же положении оказываются страдающий герой, отвергнутый любовник, косматый аскет, непонятый бунтарь, неоплаканный мученик, вечный страдалец. Мы выброшены из глубины страданий в сферу поверхностных явлений, явного страдания — фантазии мученичества.

Отступление. терапевтический контракт как проявление садизма

Обычная и законная цель терапевтического контракта заключается в обеспечении честности и справедливости в терапевтических отношениях между сторонами, подписывающими контракт, чтобы каждая из них получила то, что предусматривается условиями этого контракта. Но цель мазохистского контракта состоит в фактическом установлении несправедливости. Мазохистский контракт гарантирует неравные отношения, в которых одна сторона открыто обладает всей властью, а другая — нет. Контракт — это фантазия, направленная на то, чтобы ограничить мазохиста, сузить его возможности и принизить его.

Иногда мазохистский контракт может быть явным, как в «Венере в мехах» Мазоха; иногда он может подразумеваться, как это происходит в фантазии женщины, проигравшей пари в шахматной партии (глава 3), а также во многих разыгрываемых сексуальных фантазиях. Контракт выражает сущность фантазии: партнерам приписываются конкретные роли, определяются особые условия, оговаривается наказание за их невыполнение и устанавливаются временные рамки. В данном случае обоими партнерами управляет сам контракт, действуя как закон, которому должны подчиняться и мазохист, и его партнер.

В связи с тем, что многие фантазии содержат элементы, зафиксированные как положения контракта, в этом мазохистском контракте последовательность событий становится цепью, сковывающей мазохиста и принуждающей его психологически ощущать не только содержание фантазии, но и неизбежную связь особого движения, слова, состояния и, главное, наказания. Фантазия-контракт, порожденная страстной потребностью в подчинении, унижении, боли и поражении, создает такую связь, настолько прочную, крепкую и несгибаемую, насколько мягким, слабым и податливым является мазохист. Форма и стиль мазохистских отношений непосредственно заключены в их содержании. Каждое «поскольку» звучит, как стук в железную дверь; каждое «поэтому» хлещет, как удар кнута.

Идея «мазохизма по контракту» уходит своими корнями в архетипический образ ограничений, определенных самой судьбой. Жесткие положения мазохистского контракта служат двум целям. Первая: они являются рамками, определяющими фантазию как фантазию, ограничивающими ее так, чтобы она не переходила в прямую идентификацию с ролью. Давая доступ в душу инстинктам, фантазии жаждут внимания и отыгрывания. Но все же следует согласиться с Фрейдом в том, что инстинкты имеют собственные запреты. Реальное разыгрывание мазохистской фантазии придает ей форму и содержание, а контракт оставляет ее в границах воображаемого мира. Это динамическое взаимодействие между воображением и разыгрыванием фантазии сохраняет и обостряет ощущение ритуала и глубины.

Во-вторых, контракт придает вес границам возможностей, отношениям и наказанию, наделяя их особой спецификой. Положения контракта связаны между собой. Скрепленные самой фантазией, они не имеют никакого отношения к заранее заданным нормам справедливости и морали, за исключением присущих самой фантазии. Как Судьба, они несут в себе ощущение неизменности. Будучи однажды определены, эти положения становятся жестким и весьма настойчивым напоминанием для тех, к кому они обращены.