Мазохизм смерти и мазохизм жизни

Возможно, читатель удивится, что мы говорим о четырех главах, потому что разработка идей четвертой главы получила продолжение в пятой и даже шестой недавно опубликованной статье. Это имеет двойственную причину: статья, составившая четвертую главу, была написана и опубликована более трех лет назад, и за это время наше понимание предмета размышления развилось, к нему добавились новые аспекты; с другой стороны, в данной статье, специально подготовленной к коллоквиуму, посвященному вопросу влечений к смерти, рассматривается именно этот вопрос, но не исключительным образом, а тем временем мы нуждаемся в тщательном взгляде на вторую теорию влечений Фрейда для того, чтобы установить метапсихологические основы мазохизма. Понятно, что в этой статье в основном идет речь о влечении к жизни и в связи с этим о нарциссизме. Однако пятая статья, даже если в ней мы находим дополнения, отсутствующие в четвертой, не удовлетворяет нас: будучи написана к коллоквиуму Общества в январе 1989 года, я чувствовал себя несколько ограниченным некоторыми аспектами, связанными с темой коллоквиума. Шестая статья привносит, в частности, дополнения, на мой взгляд, необходимые для понимания теории влечений, но также является недостаточной, из-за ее частного характера, так как она представляет часть коллективной работы[3].

В рамках этого введения мы не можем дополнить недостаточные сведения, касающиеся, прежде всего, влечения к жизни и нарциссизма в их связи со смертоносным мазохизмом. Эти дополнительные размышления принимают совсем другой рельеф в контексте четвертой главы и выигрывают от такой последовательности. Именно поэтому мы решили закончить тут данное введение и дальнейший текст рассматривать как «Послесловие». И тем не менее мы оставили данные размышления во введении по причине того, что они «объявляют козыри», то есть являются хорошим примером озабоченности и убеждения автора.

Первым предположением, которое касается нарциссизма, является то, что он толкает к сближению влечений самосохранения и либидо. Такое сближение на протяжении времени приведет к соединению этих двух влечений в одно-единственное – влечение к жизни. Фрейд догадывается о таком положении вещей уже в первых статьях по нарциссизму («Введение в нарциссизм», 1914), и он говорит следующее: «…относительно разделения психических энергий мы заключаем, что вначале состояния нарциссизма они слиты и не различимы для нашего предварительного анализа; и только с инвестицией объекта появляется возможность отделить сексуальную энергию, либидо, от энергии влечений Я» (Freud, 1969, p. 24; курсив мой. – Б. Р.). Подобный же вывод делает Фрейд по поводу органических заболеваний: «В данном случае либидо и влечения Я имеют одну и ту же судьбу, вновь их невозможно отличать друг от друга» (ibid., p. 89; курсив мой. – Б. Р.). Однако, несмотря на такую «неразличимость» или «неразделимость» в случае, когда объектом инвестиции является Я, Фрейд продолжает поддерживать дуальность – оппозицию между влечениями самосохранения и либидо из клинических и теоретических рассуждений, которые, мы думаем, сводятся к тому, что для него психическая жизнь и психопатология невозможна без центральной концепции конфликтности и что последнее основание психического конфликта находится в противопоставлении влечений, которое в 1914 году и до 1920 года остается противопоставлением либидо и самосохранения. Но, несмотря на это, мы вправе думать, что именно там начинает происходить объединение либидо и влечения самосохранения, иначе говоря, либидинальное влечение, которое имеет своей целью сохранение вида, также принимает задачу (само)сохранения индивидуума: сохранение индивида связано с сохранением психического аппарата, а внутри последнего – с сохранением Я, которое является хранителем и поручителем сохранности психического аппарата и индивидуума. Таким образом, начиная с 1914 года сохранение Я является следствием либидинального инвестирования Я, то есть нарциссизма. Исходя из этого, можно сделать два вывода, относящиеся ко второй теории влечений Фрейда:

а) Развитие второй теории влечений начинается не с предположения наличия влечения к смерти в 1920 г., а с разработки концепции влечения к жизни; именно благодаря медленному и неизбежному развитию влечения к жизни, именно благодаря «сохраняющему» характеру либидо станет возможным решающее изменение теории.

б) Также верно, что переход от первой ко второй теории влечений определяется диалектической трансформацией первой теории, приводящей ко второй, что является своеобразным внутренним переходом теории влечений.