Меч для дракона

– Еще до того, как появились люди?

– Верно. Это был наш мир, и нас было очень много, самых разных. И так мы жили до того дня, когда солнце померкло, и воды потемнели, и на земле больше ничего не росло.

Базил опустил точило.

– И сквозь опустившуюся мглу на нас надвигалась стена огня. Горела сама земля. И вот все мы, драконы этого легиона, стояли на берегу.

– На берегу океана? – спросил Пурпурно-Зеленый.

– Да. А перед нами пылал огонь и горела земля. И она горела уже на берегу. И она горела уже у нас под ногами.

Влок помедлил. В зале стояла гробовая тишина.

– Мы не могли сражаться с этим пламенем. Нам нечем было его потушить. И нам некуда было отступать, только в море. И мы все дальше и дальше отступали в воду, и волны бились о наши тела. И мы бросили оружие, и панцири, и шлемы, и поплыли прочь от этой горящей земли. Мы знали, что не сможем вернуться.

Влок замолчал.

– Это все? – спросил Пурпурно-Зеленый.

– Да. Я не понимаю моего сна.

Сердито зашипев, Пурпурно-Зеленый повернулся к Влоку:

– Этот дракон не понимает смысла своего сна?

– Нет.

– А этот дракон понимает. Твой сон совершенно ясен. Мы все умрем здесь, и души наши полетят прочь, во мрак, на встречу с нашими предками.

Пурпурно-Зеленый сказал это по-драконьи, но по тому, как отреагировали его слушатели, Релкин догадался, о чем идет речь.

Юноша невольно присвистнул. Драконы дружно уставились на него черными немигающими глазами.

– Мальчишка ничего об этом не знает, – сказал Базил.

– Я ничего и не говорю.

– Хорошо. Лучше помолчать.

– Подождите, сон, действительно, вполне ясен.

– Действительно, ясен.

– Но он вовсе не означает, что мы все здесь погибнем. Может, он относится к далекому прошлому, к тому времени, когда и людей-то еще не было на свете.

– Сон ясен, – не терпящим возражений тоном сказал Пурпурно-Зеленый. – Мы все здесь умрем. Влок видел это во сне.

Они сидели молча, так и сяк вертя эту новую мысль.

Базил вновь принялся точить Экатор, так, чтобы его сверкающее лезвие могло разрубить все, кроме разве что камня и стали.

– Этот дракон так просто не умрет, – только и сказал он.

___________

Неподалеку от зала, где обосновался Стодевятый драконий, небольшая группа людей тоже размышляла о своем будущем. В подвале «Голубого Фарфора» проходило тайное заседание Комитета Чрезвычайных Действий. Присутствовали Портеус Глэйвс, генерал Пикил и несколько кадейнских офицеров.

Настроение у них было далеко не радостным.

– Это конец, – сказал Глэйвс. – Из этой ловушки нам живыми не выйти.

– Ты уже говорил это, – раздраженно буркнул Пикил. – И не раз.

– Ну почему никто не видит, что у нас остался только один выход!

– Ты хочешь, чтобы мы, как последние трусы, бежали, бросив своих людей на верную смерть?

– Они все равно погибнут. Наши жизни ценнее, и мы должны их сохранить.

– Любопытная мысль, – усмехнулся капитан Рокинсек.

– Чушь собачья! – воскликнул генерал Пикил. – Нас заклеймят позором и правильно сделают. Я не смогу смотреть в глаза своим соотечественникам!

– Во всяком случае, вести переговоры уже поздно. Они все равно скоро пробьют башню.

– Еще до заката мы будем сражаться, грудью затыкая бреши в стене.

– А они будут атаковать, пока не перебьют нас всех. Их так много…

– И полным-полно глиняных великанов.

– Тысячи. Рано или поздно они одолеют драконов, и тогда нам всем крышка.

– Погибнем в этой вонючей дыре. Я бы предпочел умереть в Кадейне.

– В этом кое-что есть…

– Все так просто. «Орех» может принять на борт тысячу человек. Или около того. Мы переправим на борт раненых, а потом по старшинству перевезем туда офицеров. Надо только убедить Пэксона перевести штаб на борт «Ореха».

Кадейнцы смотрели на Глэйвса как на сумасшедшего.

– Ха! Хотел бы я видеть, как у тебя это получится! – расхохотался кто-то из них.

– Боюсь, этого нам увидеть не суждено, – пожал плечами капитан Рокинсек.

– Старина Пэк скорее бросится на меч, чем сделает что-либо подобное!

Пикил поднялся:

– Простите, господа, но у меня срочные дела.

Глэйвс потерпел поражение. Вот уже в который раз его планы шли прахом. Нервно грызя ногти, он смотрел, как офицеры один за другим выходят из комнаты. Ему смертельно хотелось выпить, но даже Дэндрекс не сумел ничего найти.

Все ушли, остался один Рокинсек.

– Послушайте, Глэйвс, я буду с вами предельно откровенен. Меня больше интересует, как бы унести отсюда ноги, чем то, что потом обо мне подумают. Я с вами.

Глэйвс чувствовал себя как тонущий, которому внезапно кинули спасательный круг.

– Нам надо набрать достаточно людей, чтобы захватить «Орех».

– Клянусь грудью Великой Матери! – Рокинсек даже поежился. – Это же пиратство!

– Какая разница, как это называть! Все остальные погибнут. Мы скажем, что, кроме нас, никто не уцелел.

– Тогда нам придется убить и всю команду «Ореха».

– Да. Это не так-то просто. Тут нужна хитрость, но если мы ничего не придумаем, то нам вообще больше никогда не придется ни о чем думать.

Рокинсек заколебался:

– А как тот торговец, Эксум из Фозеда?