Меч Довмонта

Случалось, что имя князя Довмонта надолго исчезало со страниц летописей, но это молчание было многозначительнее иных слов. Оно означало, что немецкие железноголовые рати, устрашившись меча Довмонта, на время оставляли в покое псковские рубежи.

Многие князья добивались расположения прославленного воителя, но князь Довмонт неизменно оставался в стороне от междоусобных распрей. Так и состарился, не осквернив свой меч кровью русских людей. С уважением повторяли на Руси гневные слова Довмонта, обращенные к честолюбивым искателям великокняжеского стола: "Как можно обнажать меч в собственном доме?!"

Одно исключение сделал Довмонт - для своего друга великого князя Дмитрия, сына Александра Невского, когда другой Александрович - Андрей стал спорить с ним из-за стольного Владимира и наводить на брата ордынские рати. Не участие в усобицах, но защиту родной земли от ордынцев видел Довмонт в своей помощи великому князю Дмитрию. В лето шесть тысяч семьсот восемьдесят девятое*, когда на Русь обрушилась ордынская рать Кавгадыя и Алчедая и Дмитрию пришлось бежать, князь Довмонт помог ему отбить хранившуюся в Копорье серебряную казну и вернуть великое княжение.

_______________

* 1281 год.

Не только старая дружба была тому причиной. Довмонт видел в сыне Александра Невского единственного князя, способного возродить былое могущество Руси. И - не ошибся. Великий князь Дмитрий Александрович первым открыто обнажил меч против ордынцев. Было это в лето шесть тысяч семьсот девяносто третье*, когда в русские земли ворвался ордынский царевич, салтан Алгуй.

_______________

* 1285 год.

Безоблачное небо дышало зноем. Шумели вековые сосны. В успокаивающем шелесте ветвей даже чуткое ухо с трудом различило бы негромкие голоса, треск валежника, приглушенное конское ржание, звон оружия. Издали же сосновый лес над Окой казался тихим и безлюдным.

Великий князь Дмитрий Александрович, князья Даниил Московский и Михаил Тверской стояли за кустами у самого обрыва, а внизу, на пойменных лугах, высушенных июльским солнцем, чернели кибитки ордынского войска.

Ордынцы не привыкли к открытому сопротивлению. Они готовились, как во время прошлых набегов, распустить во все стороны летучие конные загоны для грабежей и захвата пленников. На это и рассчитывал Дмитрий Александрович, выступая навстречу врагу. Он спрятал войско в лесу и ждал, когда с салтаном Алгуем останется поменьше людей, чтобы напасть на ордынцев и разгромить их.

"Довольно ордынцам безнаказанно разорять Русскую землю! - решил великий князь. - Пришла пора заслонить Русь от ордынских сабель!"

Долго великий князь Дмитрий Александрович копил ратную силу, собирал людей в полки. Ни у одного из прежних великих князей, ни у Ярослава Тверского, ни у Василия Квашни Костромского, не было такой многочисленной и хорошо вооруженной рати. Появились союзники, на которых можно положиться, которые были готовы вместе сражаться против ордынцев. Князья Даниил Московский и Михаил Тверской по первому зову привели свои дружины к Оке...

Великий князь Дмитрий Александрович хмурился. Ему не нравился покой, царивший в ордынском стане. Только несколько отрядов ушло вдоль берега в сторону Гороховца, а остальное ордынское войско оставалось здесь.

Сторожевые разъезды ордынцев подъезжали к обрыву, подолгу смотрели на сосны, на кусты, свисавшие над кручей.

"Не учуяли бы спрятанного войска, - тревожился Дмитрий. - Въедут в лес - и все, пропала неожиданность..."

Но ордынцы подняться на кручу поленились, отъехали прочь.

Молодой Даниил нетерпеливо дергал за рукав великого князя:

- Не пора ли ударить, княже? Сколько стоять-то без дела?

Но Дмитрий отрицательно качал головой:

- Рано еще, рано...

После полудня вниз по Оке ушла еще одна конная рать. Но воинов в стане ордынцев оставалось все-таки много, больше, чем было ратников у великого князя.

Князь Михаил Тверской, утомленный ожиданием, прилег тут же в кустах на разостланный плащ, закрыл глаза. Возле него присел на корточки дядька-оберегатель, заботливо обмахивал платком лицо своего господина, отгоняя лютых июльских слепней.

Сквозь кусты медведем продрался, ломая ветки, воевода:

- Княже, к ордынцам подкрепление идет!

- Теперь немедля битву начинать надобно! - загорячился Даниил.

Его поддержал проснувшийся Михаил Тверской:

- Решайся, великий князь! Не пропустить бы время!

Дмитрий Александрович глубоко задумался.

Не сражения он боялся. Сражений за долгую жизнь было многое множество: с немцами и датчанами, с литовцами и со своими князьями-соперниками. Но биться в поле с татарами предстояло первый раз!

Велик страх перед ордынским неисчислимым воинством, казалось оно людям непобедимым. Ни одной удачи не было еще на счету русского войска в битвах с ордынцами. Привыкли русские люди отсиживаться от ордынских ратей за городскими стенами, хорониться в лесах, отъезжать от беды в дальние северные волости.