Меч Господа нашего

Бен Ладена убил в двух тысяч восьмом году человек по имени Алим Шариф, бригадир пакистанской армии и разведчик, обучавшийся еще в спецотделе ХАД. Сделал он это потому, что такое решение было принято на тайном совещании бывших и действующих пакистанских генералов: как один из шагов к расчистке пути для прямых договоренностей с Саудовской Аравией и Китаем. В убийстве участвовала саудовская разведка Мухабаррат аль-Амма, которой тоже было невыгодно, чтобы Бен Ладен был взят живым и заговорил. Лекарство от почек, смешанное с ядом – почти тот же почерк, что и при ликвидации в России бандглаваря Хаттаба – дошло по назначению: информация о смерти Бен Ладена была подтверждена сразу из трех независимых источников. О смерти никому не сообщили, никому из непосвященных не было известно, где захоронен отец современного террора. Живым – он был невыгоден никому из игроков, мертвым он был выгоден всем. Восток – совершенно особенное место, мертвые участвуют в сражениях наряду с живыми. Взорванные, повешенные, расстрелянные – их суровые лики глядят на молодых муджахеддинов со стен и экранов телевизора, их не знающий снисхождения взгляд выискивает слабых и колеблющихся в умме[41]. Мертвый, но оставшийся в памяти людей как живой – Осама Бен Ладен должен был стать ликом террора, мучеником, зовущим к освобождению всех Святых мест, к установлению исламского халифата на всем земном шаре, к возмездию. Мертвый – он не раскается, не предаст, не наговорит лишнего, не будет схвачен американцами и привезен на позорный суд. Так думал бригадир Алим Шариф, тоже в каком то смысле отец – отец Талибана. Но его начальство – думало иначе…

После короткого телефонного разговора – бригадир Алим Шариф взял машину и немедленно выехал в Равалпинди где должна была состояться встреча. Ночью – на дороге машин почти нет, и он гнал как сумасшедший. С собой он взял только Тарика…

Встреча состоялась на поле для гольфа. Построенное еще британскими офицерами для приятного времяпрепровождения на чужой земле – сейчас оно было одним из самых популярных мест для развлечений высшей пакистанской элиты. Была ночь, по периметру поля включили прожектора. Бойцы личной охраны и расквартированного поблизости пехотного полка – заняли позиции по периметру, готовые стрелять. Все было серьезно – с бронетранспортерами у въезда…

Бригадир Шариф не стал брать клюшку. Он почтительно подождал, пока генералы – многие из них в отставке, но они были влиятельнее, чем действующие – закончат играть.

Наконец, двое подошли к нему. Это произошло быстро – ночью играли только четыре лунки, по-быстрому…

Один из подошедших когда-то был начальником Генерального штаба Пакистана. Второй – министром внутренних дел. Отцы Талибана…

– Салам…

– Ва алейкум ас салам, эфенди – поклонился бригадир, хотя перед ним были просто гражданские люди.

– Ты добился своего? – спросил бывший министр.

– Эти люди у меня – коротко ответил бригадир, и добавил – живые.

– Это хорошо. На этом твоя работа выполнена. Утром прибудут люди, ты передашь им всех, кто у тебя есть.

Это в корне противоречило тому, что говорилось раньше.

– Слушаюсь, эфенди… – бригадир не осмелился сказать ни слова против.

Министр и начальник Генерального штаба переглянулись.

– То, что будет происходить дальше – не твоя забота. Ты должен будешь заняться кое-чем иным. И в другом месте. Это очень важная и ответственная работа. За нее ты получишь чин генерал-майора и станешь – таким же, как и мы.

– Ты делом доказал свою преданность, рафик, и мы считаем нужным вознаградить тебя – сказал министр внутренних дел – что же касается награды, то в награду ты получишь дом. Дом в Исламабаде, рядом с нами.

Рафик… Он думал, уже никто не помнит. Ан нет – помнят…

– Аллах, да вознаградит вашу доброту.

– Иди. Утром… точнее следующей ночью – передашь своих пленников нашим людям. И немедленно, со своими людьми ты покинешь Абботабад.