Меч и его Эсквайр

Тут я оказался прав, но, как оказалось, немало ошибся насчет очертаний грядущей беды.

Возле ложа собрались все совиновники: Торригаль, Стелламарис, я. Но отчего-то не придворный врач.

У короля, как я сразу догадался, развилась так называемая молниеносная лихорадка, которая свалила его точно обухом по голове – без сознания, с жаром, который почти уподобился жару от клинка, которым его испытывали. Кое-как и еще до меня его раздели, стянули злополучные перчатки, и теперь я отчетливо видел ожоги: такие же, как вначале, и даже хуже видом.

Это вполне объясняло отсутствие медиков.

– Поили чем? – спросил я в пространство между стальными супругами.

– Нет. Зеленым вином подмышками протерли и кое-где еще, – ответила Стелламарис. – Чтобы жар сбить.

– За мейсти Эстрельей я уже послал, – пискнул из-за моей спины паж. – Если они не уехали в своей повозке, то беспеременно придет. Местные гренадеры в курсе, я велел мигом пропустить.

Юный хам был в своей роли и наслаждался ею.

Тут, ни слова сказать, как говорят в народе, растворилась дверь, и вошла – нет, ринулась в проем – та самая девица: в прежнем красно-буром, только еще с ковровой сумкой через плечо. Сбросила поклажу на пол и тотчас наклонилась на поверженным Ортом, щупая пульс. А руки у нее еще красивее лица, подумал я. Крупные, с длинными холеными пальцами, безупречных очертаний, они и двигались с таким же отточенным совершенством.

– Фебрис? – осведомился я, отчасти желая проверить новоявленную лекарку на самозванство.

– Нет. При заразительных перемежающихся лихорадках пульс совсем иного характера – или характеров. Это от душевного напряжения. Сплошные голые нервы. Слишком много в себе его величество схоронить захотел.

– Почем ты знаешь?

– Читаю по биению крови. Хороший лекарь должен различать не менее ста видов пульса в не менее чем десяти местах, – мимоходом доложила юная дева.

– Значит, ты мнишь себя хорошим?

– Я вообще не медик, – отрезала она. – Не приняли в их чертову гильдию: всяк сверчок знай свой шесток. А ведь тамошние члены в большинстве низкого рода. Хотя и родовитых немало – все они бритые монахи, разумеется. Младшие сыновья.

– А ты дочь.

– Не только поэтому, – девушка выпрямилась. – Сьёр Торригаль, кипятку мне сделайте, травы заварить. Напоим его успокоительным, а там посмотрим. Боль, по крайней мере, снимет и сердце успокоит.

– Что там, – спросил я, когда он отошел в сторону, – мак или конопля?

– Дурмана я не держу, хотя и имею. Иным свой хлеб отрабатываю.

– Как заправский лекарь, – отчего-то съязвил я.

– Снова за старое? У заправских дипломированных лекарей два обезболивающих – липовой киянкой по башке или палку в зубы, – скривила она неподражаемую гримасу. – Или еще вусмерть крепкой водкой подпоить. Так что ни в чем я не прогадала.

На этой загадочной фразе она отошла в сторону и без приглашения уселась в одно из кресел.

– Так кто ты – знахарка?

– Ворожеи в гильдиях не состоят, – рассмеялась Эстрелья.

– А ты?

– Я мейсти, или не слыхали, сьёр Шпинель из Фрайбурга?

Да. Отчего-то она знала не только первое мое имя. Мейсти? Чтоб так звали баронского отпрыска?

– Не тупи, дядюшка Арман, – донеслось от Ортовой кровати. Как ни странно, король отошел от своей болести вроде как сам по себе и теперь сидел облокотившись на подушку. – Мейстер – это мужчина, а женщина, соответственно…

– Она из рода палачей, – до меня дошло, наконец.

– Да и сама такая, – Эстрелья вздернула голову. – Принята в гильдию невзирая на женский пол. По всей форме, с исполнением шедевра. Я так думаю, нашим захотелось лекарской кодле доброго ерша в задницу вставить. Как основной конкурирующей фирме.

– Но девица… Невозможно! – сказал я.

– Отчего же? Меч – это пять, от силы шесть фунтов. Тут главное не сила, а чёткость и быстрота движений. Хорошо обученный главорез не добавляет клиенту беспокойств, если не считать смерти, которая, между прочим, сама есть полное от них избавление. Петлю применять – сплошные хлопоты и грязь: это разве что для простых воришек, а возишься, как с первенцами рода, чтобы побыстрее и без хлопот спровадить. Гаррота новомодная, с шипом на уровне пятого позвонка – порядочное дрянцо, конечно, но сил почти не требует. Эта смерть с изрядной болью, однако быстрая. А что они там хотели? Овечек невинных к нам не приводят. Квалифицированных казней в стране не практикуется – еще до моего рождения с ними завязали. Живем по заветам предков. Если отменят один запрет и применят другой – мы издавна умеем убавлять всякое чувство, хоть касанием, хоть напитком. Пыток на деле не используем – имеется секретный циркуляр вашего величества, если помните, – последовал учтивый кивок в сторону. – Секретный – чтобы осталась мера необходимого воздействия на клиентов, больных словесным запором.

– Учти последнее, дружище Арман, – добавил Тор, что как раз принес кружку и согретый чайник для ведовской травы. – Не проболтайся, а то в знакомые ручки попадёшь.

– А вот она? – указал я на девушку, что поила короля из рук, легонько придерживая его больные ладони своими аристократическими пальцами. – Не проговорится?