Меч и ятаган

Один из слуг подметал мраморные полы. Повар, как назло, решил отдохнуть и уселся курить трубку неподалеку от кухни. Наконец Нико показалось, что все чисто, и он прокрался в комнату Мехмеда. Ладони сильно вспотели, во рту пересохло. Комната было очень простая, довольно темная из-за отсутствия окон. Из мебели здесь был низкий столик, деревянный сундук, циновка и легкое шерстяное одеяло. Нико пошарил рукой под циновкой, пытаясь успокоиться – его сердце бешено колотилось при малейшем шорохе снаружи, – потом открыл сундук, в котором оказались аккуратно сложенные стопки одежды. Порывшись, он ничего не нашел, вынул всю одежду, прощупал стенки сундука в поиске тайника – пусто.

Больше в комнате не было ровным счетом ничего, только в небольшой нише в стене стояла масляная лампа. Приподняв лампу, Нико обнаружил, что она стоит на оловянной подставке, а под ней оказалось то, что он искал: лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. Засунув его за пазуху, Нико поставил лампу на место.

На цыпочках он подкрался к двери, остановился у занавески и выглянул, чтобы проверить, свободен ли путь. Повар ушел в кухню. Мимо пробежал слуга с ночной вазой в руках. В дальнем углу сада рядом с фонтаном Иби вскапывал землю. Только Нико собрался выскочить во двор, как всего в паре шагов от него прошел Мехмед.

Спрятаться было негде. Нико понял, что сейчас его поймают, и вжался в стену. Класть письмо на место было уже поздно. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, как будто пытаясь спрятаться и скрыть преступление.

Со двора донесся громкий шум. Мехмед заорал:

– Ах ты, неуклюжий придурок! Ты за это поплатишься!

Выглянув из-за занавески, Нико увидел, что Мехмед идет к Иби. На мраморном полу рассыпалась земля, цветы и осколки декоративной садовой вазы.

– Тысяча извинений, хозяин! – бормотал Иби, пытаясь защититься от разъяренного Мехмеда, но тот ударил его в висок, а потом наградил еще серией оплеух. Из кухни на шум выскочил повар, но он стоял к Нико спиной, и мальчик быстро выскользнул из комнаты, прополз по галерее и спрятался за колоннаду во дворе, а потом помчался помогать Иби прибираться.

– Так и знал, что ты где-то тут крутишься! Ты за это тоже ответишь! – злобно посмотрел на него Мехмед и ушел к себе.

Нико опустился на колени рядом с Иби и принялся собирать осколки вазы. По щеке Иби текла кровь.

– Спасибо тебе! – прошептал он.

– Нашел?

– Да! Вечером пойду к писцу!

Весь день письмо жгло Нико кожу. Он не сомневался, что Мехмет заметит пропажу прежде, чем Нико вернет письмо на место, и догадается, что Иби поднял неразбериху во дворе, чтобы прикрыть друга. День тянулся невыносимо долго. Обжигающий сирокко дул из бескрайней пустыни за горами, принося с собой пыль и делая солнце кроваво-красным. Близился закат, пора было выходить из дому, но сначала Нико зашел к Леонардусу, чтобы пожелать ему спокойной ночи, пока того не приковали на ночь.

Мастер сидел в кресле, наблюдая за потрясающим закатом на море. Отхлебнув вина из фляжки, он посмотрел на Нико и сказал:

– Уходим в пятницу ночью, парень. Наступает джума, пятничная молитва в мечети. Верфь будет закрыта. Когда они хватятся нас, мы будем уже далеко. С милостью святых и попутным ветром через неделю будем на Майорке.

Писцы работали в небольших отсеках в крытой части рынка. Сидя на скрипучих стульях и склонившись над хлипкими деревянными столиками, они быстро царапали перьями по плотному пергаменту. За несколько асперов они писали письма, готовили бумаги для договоров и закладных. Если клиент знал, что хочет сказать, писцы писали под диктовку, в противном случае сами придумывали нечто сообразное обстоятельствам. Одни славились цветистым слогом, другие – изысканным почерком. Иби сказал Нико, у какого писца он видел Мехмеда, поэтому Нико пошел к другому, сидевшему подальше.

– Прочитай мне это, – попросил Нико.

Писец нахмурился и склонился над пергаментом.

– Это письмо от твоей любимой, – с улыбкой взглянул он на мальчика. – Или от твоего отца?

– Моего брата.

– Ему несказанно повезло!

– Просто скажи, о чем там говорится!

Письмо было адресовано некоему торговцу в Тунисе: «Мне так не хватает тебя, считаю дни до нашей следующей встречи. О любимый, поспеши же, ибо в твое отсутствие время тянется невыносимо долго». Далее шли цветистые заверения в любви и страсти, а затем игривый фрагмент, заставивший Нико покраснеть: «Иначе мне придется искать услады в объятиях раба-мальчишки, о памяти которого писала тебе, ведь скоро его мужественность расцветет. Мальчишка и сейчас доставляет мне великое удовольствие, но мне нужен не он, а ты. А.».

Дрожащими руками Нико забрал письмо у писца и вручил ему монету. Теперь он понял, почему госпожа не разрешала Мехмеду пользоваться услугами домашнего писца. Иби рассказывал Нико о ее любовных похождениях, и если такое письмо найдут, то ее запихнут в мешок и выкинут в море. Не стоило вообще трогать это письмо, эти дела его совершенно не касались, зря Иби вообще рассказал ему о нем. Вернуть его на место теперь будет дьявольски сложно.