Меч и ятаган

– Достаточно сказать, что мне нет причин любить тех, кто прислуживает папистам, – холодно ответил Ричард. – Я сам родился от католиков, которые бросили меня в детском возрасте. Рос, как сорная трава, без ласки и доброты, пока меня не взял к себе в услужение сэр Роберт, а затем отдал Уолсингему в шпионы. Сесил и открыл мне, что католицизм – насквозь гнусная, коррумпированная ветвь христианства, и я всю свою жизнь посвятил борьбе с папизмом в Англии, да и вообще везде.

Ричард учащенно дышал; в нем все еще какое-то время клокотал гнев, но постепенно он его обуздал и заговорил более-менее сдержанно:

– Сэр Томас, если вы мне поможете, то помогу вам и я. Мы отыщем и это письмо, и вашу Марию, и увезем их с этого острова к себе в Англию – обоих, если захотите.

– Пламенно на это надеюсь, что и ее тоже.

Ричард кивнул.

– Тогда по рукам. Будем считать, что соглашение подписано не иначе как кровью. – Юноша протянул руку, и Томас ее пожал. – Надеюсь, ваша Мария того стоит, – произнес оруженосец с лукавинкой.

Глава 28

В последующие дни через воды бухты доносилось отдаленное дребезжание колес вражеских орудий. Со стен Сент-Анджело можно было наблюдать муравьиное копошение фигурок, впрягшихся в длинные веревки, посредством которых по вьющейся вдоль склона Шиберраса каменистой тропе волоклись стволы орудий. Турецкие инженеры двигались впереди пушек, попутно улучшая дорогу и выравнивая большой участок каменистой земли в полумиле от Сент-Эльмо. Когда площадка была готова, на ней установили первую из батарей, предназначенную для обстрела форта. Затем туда один за другим стали заводить пушечные стволы, а длинные колонны людей волокли на батарею заряды и бочонки с порохом для кормления орудий. Едва приготовления были закончены, как батарея открыла огонь.

Первый выстрел громыхнул посреди весеннего дня. Из амбразуры вырвался шлейф дыма и завис в воздухе. Те, кто наблюдал это из цитадели по другую сторону бухты, уставились на форт, где спустя секунду перед стенами взлетела каменная крошка и земля, а затем еще, от каменной облицовки одного из внешних укреплений. Стоило громыханью пушки перенестись через бухту, как навострили уши и глухо зарычали охотничьи собаки ла Валетта, лежащие у хозяина в ногах. Великий магистр, успокаивая, нежно погладил их бархатистые головы.

– Меткий выстрел, – прокомментировал Стокли. – Попадание с первой попытки.

– Меткость им особо и не требуется, – покачал головой полковник Мас. – Земля жесткая. Каждое ядро, что падает вблизи, рикошетит и бьет по форту почти что с силой прямого попадания.

Томас кивнул. Осад он повидал не одну и не две – в частности, в болотистых Нидерландах, где мягкий грунт поглощал пушечное ядро со влажным чмоканьем грязи и сырой почвы. Результативными там были лишь прямые попадания. Здесь же, на Мальте, османские пушкари находились, безусловно, в выигрышном положении.

Ударило второе орудие, и собаки – шерсть дыбом – отчаянно залаяли. Им вторили псы по всему Биргу, заливаясь неистовым лаем с каждым новым выстрелом. Ла Валетт пытался успокоить псов, но это получалось из рук вон плохо, и он, жестом подозвав одного из слуг, велел ему увести животных вниз, к их будкам в коридоре подземелья. Ричард посторонился, пропуская эту троицу, и посмотрел на собак с плохо скрытой враждебностью.

Двенадцать орудий батареи продолжали неумолчно палить одно за другим, и вскоре стало ясно, что турки решили сосредоточить свои усилия на равелине и двух ближайших контрфорсах звездообразного форта. Под грохот орудий двое турецких инженеров с отрядом саперов, перебравшись через вершину Шиберраса, начали сооружать вторую батарею. А дальше на шестах уже взлетали зеленые вымпелы, маркирующие начало сап – подводны́х траншей, которые прорубались в скалистом грунте кирками, долотами и молотками.

Небольшое число пушек, установленных на стенах форта, лупили по саперам всякий раз, когда они придвигались по неглубокой еще сапе и спешили установить разборные щиты-мантелеты, чтобы загородить ими тех, кто работал на ближнем участке. Одновременно с тем на подступах к укреплениям, под защитой валунов и скальных выступов, занимал место отряд янычаров. Неторопливо нацеливая свои длинноствольные аркебузы на стены форта, выстрелами они снимали тех защитников, кому хватало безрассудства чересчур выставлять себя над парапетом.

Ежедневно на рассвете и ближе к сумеркам Великий магистр со своими советниками наблюдал продвижение врага и ту удручающую скорость, с какой османские сапы зигзагом вытягивались к форту. Становилось очевидным невысокое качество камня, из которого возведен был форт Святого Эльма: облицовка стен в местах, находящихся под обстрелом, осыпа́лась и истончалась. С наступлением темноты и всю ночь напролет орудия продолжали обстреливать форт в беспрерывном ритме грохота и тяжких содроганий, которым чутко вторили взволнованным лаем едва ли не все городские собаки.