Меч и ятаган

Чуть за полдень Томас отвел Ричарда в местечко поукромнее, где они сели наспех перекусить хлебом и сыром, запивая все это резким, похожим на уксус местным вином. Томас негромко изложил, что обсуждалось на совете сегодня утром. Ричард слушал в молчании.

– По крайней мере, у тебя теперь есть то, ради чего ты сюда прибыл, – заключил Томас. – Я так полагаю, ради этого нам стоило рисковать жизнью.

– В этом риске суть игры, – заметил Ричард. – В этом и любом другом. Вот почему вы не годны для работы, которую делаю я.

– И вот почему ты не годишься в рыцари, Ричард, – Томас печально покачал головой. – Эта твоя работа основана на интриганстве. В ней нет доблести.

– Неужели? Вы, рыцари, убиваете ради своего узкокорыстного дела, я же выполняю свой долг, причем перед своей страной. Так попытайтесь мне объяснить – точнее, доказать, – где этики все-таки больше? А? – Он с дерзкой улыбкой поглядел на рыцаря. – Думаю, не получится.

Томас ответил взглядом, полным глухого отчаяния того, кто знает, что прав, но чересчур устал, чтобы втолковывать суть. По какой-то причине он чувствовал себя обязанным опекать Ричарда, словно тот и в самом деле был его оруженосцем или заблудшим сыном. Наконец Томас со вздохом сказал:

– Надеюсь, ты припрятал свою находку понадежнее.

– Настолько, насколько это позволяют обстоятельства.

– Вот и хорошо. Получается, твоя миссия на этом исчерпана. Почти: остается еще пережить эту осаду, – добавил он с ироничной улыбкой. – А потому сопряжем усилия в том, чтобы как следует послужить ла Валетту и Ордену. До окончания осады я теперь в подчинении только у Великого магистра. Ты же служишь моим оруженосцем и откладываешь свое услужение Уолсингему со всеми его интригами. Идет?

Ричард, подумав, кивнул:

– До конца осады.

Юноша сосредоточился на еде: откусывая и яростно жуя жесткий сыр, он глазел через бухту в сторону Сент-Эльмо.

* * *

Опускались сумерки, когда из Сент-Эльмо возвратился с докладом посланный Масом офицер. Он вошел в кабинет Великого магистра и остановился перед столом. Голова офицера была повязана заскорузлой от крови тряпицей. Приглядевшись, Томас узнал в нем Фадрике, сына дона Гарсии. Тот тоже его узнал. Они обменялись куцым наклоном головы.

– Стул? – предложил Фадрике ла Валетт.

– Незачем, – горделиво выпрямился тот. – Я постою.

– Дело твое. Докладывай. Что там с равелином?

– Точно не известно, сир. Капитан Миранда сообщает, что дежурившего на тот момент часового снял стрелок. Остальной караул лежал за парапетом: у них теперь так принято, чтоб не подставляться на открытых участках стены под пули. И вот нынче утром, по всей видимости, товарищи убитого решили, что он жив и стоит на посту. Потому-то турки и смогли приставить к той секции равелина лестницу и пустили по ней отряд янычаров, пока наши об этом не ведали. А когда спохватились, было уже слишком поздно, и равелин взяли османы.

– Надо же, какая беспечность, – с горечью цыкнул полковник Мас. – А Миранда что, пытался его у них отбить?

– Точно так, мессир. Дважды. На второй раз в атаке участвовал и я. Турки успели его укрепить и понагнать туда столько людей, что некуда шагу ступить. Прижимали нас огнем, не давая приблизиться. Уже на подходе мы потеряли троих рыцарей и немалое число солдат. А затем завязалась рукопашная. Капитану Миранде удалось пробиться с горсткой людей. Ну да разве это сила… Вынуждены были возвратиться в форт.

– Получается, равелин для нас потерян? – строго спросил ла Валетт.

– Получается, так, сир. Теперь уже неясно, как можно его взять обратно, когда турки на нем так тщательно укрепились. Я еще из форта не отбыл, как они уже начали возводить на равелине свой больверк[55]. А там и до капонира[56] дойдет. Скоро будут палить из пушек прямо поверх стен, в самое сердце Сент-Эльмо. – Фадрике смолк, после чего грустно продолжил: – Капитан Миранда говорит, что форт теперь долго не выстоит. Так, считаные дни. У него уже была депутация рыцарей, чтобы официально обратиться к вам за разрешением оставить форт.

– Эвакуация? – метнул взгляд ла Валетт. – Об этом не может быть и речи. Миранде и его людям известно, насколько важна эта позиция. Жизненно важна! И удерживать ее они должны как можно дольше, любой ценой. Это понятно? – он ткнул в сторону Фадрике пальцем.

– Сир, – вздохнул тот, – я ведь только повторяю сказанное.

– Ну да, – чуть отмяк Великий магистр, – разумеется. Извините, молодой человек. Вы послужили хорошо. Ступайте-ка к моему хирургу, пускай осмотрит рану.

– Да это так, сир, царапина.

– Тем более. Значит, возиться не придется. – Ла Валетт нетерпеливым жестом махнул на дверь.

Фадрике с дежурным поклоном покинул кабинет. Когда дверь за испанцем закрылась, полковник Мас, подавшись вперед, оперся о стол локтями.

– Каковы ваши намерения, сир?

Ла Валетт думал, но недолго.

– Миранда должен держаться. К ночи можно поставить гарнизону Сент-Эльмо свежий боезапас и подкрепления.