Меч и ятаган

Офицеры дона Гарсии подхватили под руки застонавшего главаря и сволокли к ступеням лестницы, где облокотили о приступку. Лицо корсару искажала мука, но он нашел в себе силы твердо взглянуть в глаза испанскому идальго.

– Ну что, неверный, – проскрежетал он голосом, – радуйся, твоя нынче взяла. Хотя надолго ли? А я вот ухожу. И ждет меня вечное блаженство…

Сказано это было на испанском.

– А, так ты говоришь на моем языке? – подавшись к корсару лицом, с грозной веселостью спросил дон Гарсия. – Ты, видно, мавританец или еще кто из христопродавцев?

– Я не прода́вец… Я мученик, готовый взойти в сады Аллаха.

– Нет для тебя там садов. А есть геенна огненная и муки адовы для твоей души, – льдисто изрек дон Гарсия. – Вот и все, что уготовано тебе и сподвижникам твоим, что припали к ногам ложного пророка. Все гореть будете. Такова воля Господа.

Губы корсара исковеркала ухмылка.

– А вот мы скоро увидим… Совсем уже скоро, христианин. Дни твои сочтены. И твои, и всех вас, неверных. Скоро, скоро вас всех покарает Аллах. Восходит сила великая. И сметет она всех, кто пред ней… и всех врагов великого султана и праведной веры.

Гарсия, подавшись вперед, вцепился корсару в бороду и притянул его голову к себе.

– Куда первым делом ударит твой султан? Говори, собака.

Бороду он выпустил, и голова корсара глухо стукнула о ступени.

– По Мальте? – допытывался дон Гарсия. – Или по Сицилии? Говори же!

– Убирайся к шайтану.

– Нет уж. Это ты у меня к нему пойдешь. Побежишь бегом. В оковы его! – скомандовал Гарсия, обернувшись к офицерам.

– Что вы думаете делать, сеньор? – спросил Томас, делая шаг между Гарсией и умирающим корсаром.

– Думаю преподать этой мрази урок, сэр Томас. Прошу вас, посторонитесь.

Один из офицеров приволок из трюма невольничьи кандалы и, замкнув ноги корсара в кольца, вогнал запорный стержень. Свободную цепь он обмотал ему вокруг лодыжек. От этой неласковой процедуры корсар не в силах был сдержать стона. Дождавшись выполнения своего приказа, дон Гарсия вновь обратился к корсару:

– Тело твое бренно, а раны болезненны. Я могу прекратить твои мучения, если ты скажешь нам, куда намеревается нанести свой первый удар султан. Скажи. Иначе тело будет рвать от боли. А затем ты у меня наглотаешься соленой водицы.

– Сеньор, это бессмысленно, – подал голос Томас. – Он ничего не скажет.

– Не скажет – значит, будет висеть там в темноте, наедине с самим собой. – Дон Гарсия пнул корсара в бок, близ раны, и тот завопил от боли. – Последний раз тебя спрашиваю. Говори.

На какое-то время пират плотно зажмурил оба глаза, и выбитый, и целый; на лбу обильно выступил пот. Но вот он превозмог мучение и поднял взор. Грудь его часто вздымалась и опадала. На губах теперь была кровь, бульканье которой чувствовалось и в голосе:

– Вы умрете… Все умрете… И жены ваши, и дети… Бросят их пищей бродячим собакам…

– Хватит! – Дон Гарсия обернулся к ближнему из офицеров. – Избавиться от этой погани!

Офицер и подоспевший ему на подмогу Фадрике подхватили пиратского предводителя под руки и, подняв на ноги, поволокли к борту. Испанцы выстроились вдоль шкафута[39], чтобы удобнее было наблюдать увлекательное зрелище, и провожали троицу улюлюканьем. Кричали и пираты, согнанные на передней палубе, – одни гневно, другие в ужасе; были и такие, что молили на коленях о пощаде.

Фадрике, крепко держа корсара за руку, вопросительно оглянулся на отца. Тот кивнул, и юноша нещадно толкнул полуживое тело, безмолвно кувыркнувшееся вниз. Вблизи было видно, как прозрачная голубизна моря пенно взметнулась под зелеными полами кафтана, взмахнувшими будто крылья. Затем потревоженная поверхность сомкнулась, и под ней стало видно стремительное погружение; зелень одежды колыхалась грациозно, словно зонтик медузы. Но вот, постепенно тускнея и серея, все истаяло в глубине, и вновь вокруг не было ничего, кроме неоглядных вод океана.

– Вот так, – с мрачно-довольным видом подытожил дон Гарсия. – Одним нехристем меньше. – Он деловито обернулся к капитану своего флагмана: – Пошлите кого-нибудь вниз, освободите всех христиан, что на веслах. Поднять их на палубу, напоить-накормить. Их места пускай займут пленные. Легкораненых пиратов на цепи и в трюм. От остальных избавиться.

– Слушаюсь, дон адмирал, – отозвался капитан.

Дон Гарсия приостановился, хозяйски оглядывая галеру.

– Судно-то какое пригожее… Флоту Его Величества каждое такое прибавление на пользу.

Когда из-под палубы кое-как, с посторонней помощью, стали выскребаться жалкого вида фигуры, Томас, занятый прочисткой раны Ричарда, отвлекся. Вид этих изнуренных бедолаг, скрюченных от постоянной согбенности под низкой палубой корсарской галеры, в грязи и коростах, со сбитыми кандалами руками, пробудил у Томаса целую череду нелегких воспоминаний.

– На людей и то не похожи, – пробормотал при виде их Ричард.