Меч и Крест

Все узкие улочки Черами были перегорожены баррикадами и завалами, каждый дом укреплён и превращён в маленький замок, и оттуда, из-за завалов и из домов, на них обрушились удары мечей и копий.

Сотня лучников и сотня пращников, под командованием Гвилима Спайка, с большим запасом стрел и камней, стояла на городской стене. Все лестницы, ведущие к ним на стену, были перегорожены брёвнами, чтобы не поднялся к ним враг, и оттуда, они обрушили на врагов свои смертносные подарки.

И буквально в один миг, всё поле перед воротами, вся маленькая и узенькая улочка, оказалась завалена трупами арабов, берберов, лошадей и верблюдов.

В панике вражеская конница, бросилась прочь из города.

Нормандцы зашлись в восторженном крике, но ещё рано было ликовать. К городу, сотрясая землю громким топотом тысяч ног, приближалась арабская пехота.

Глава седьмая

Одо Бриан, не мог забыть, как его, раненного и обессиленного, Рожер толкнул в Тройне так, что он упал. И дал себе зарок, что как только окончательно затянутся его раны и он наберётся сил, уйти от Рожера, разорвав свою вассальную клятву. Будучи честным, он сказал об этом графу, и тот, словно не чувствуя за собой никакой вины, просто кивнул головой, соглашаясь.

Но при вторжении берберов из Африки, накануне большой битвы, Одо не мог покинуть войско Рожера, боясь, что потом, все встречные, будут упрекать его за трусость.

И сейчас, прислушиваясь к топоту приближающихся врагов, Одо вытирал с меча кровь, с беспокойством ощупывая зазубрину, появившуюся на клинке от удара об камень.

Он потерял своего коня в Тройне, нового приобрести у него не было средств, и стоя за завалом на улице Черами, Одо посмотрел на глупо улыбающееся лицо Таннера из Хольма.

– Чего лыбишься?

– Да, так… Гы, гы, гы. Славный сегодня денёк, чтобы умереть, сражаясь. Смотри, какое небо ясное… Голубое, голубое, и на нём, ни облачка, ни тучки. У нас на севере не бывает такого неба… Я ещё, никогда такого не видел…

Одо ничего не сказал на откровения друга, смотря, как Гвилим Спайк поднял руку, лучники и пращники приготовились к бою, и на врага обрушился первый удар стрел и камней.

Арабская пехота ускорила шаг, и Одо толкнул размечтавшегося Таннера.

– Вставай, они идут!

– Славно!

Первые отряды арабов, по трупам и лужам крови, вбежали в город. Их было так много, что пока одни атаковали, другие растаскивали тела павших людей и лошадей, третьи пытались разобрать баррикады, а остальные, в огромной массе своей, толпились перед воротами, погибая под стрелами и камнями воинов Гвилима Спайка.

Вражеские лучники, построившись, посылали стрелы на стены и в город, и ясное небо, затянуло от этих туч.

Арабы лезли. Получил удар в голову, вскрикнул и упал, Таннер из Хольма. Зашатался на стене Гвилим Спайк, которому вражеская стрела пробила грудь. Братья Дил и Билл было кинулись к нему, но старый лучник, жестом руки, отправил их обратно к бойницам. Одо, ударом в лицо, убил очереднего врага, наотмашь рубанул ещё двоих, и едва успел поднять щит, закрываясь от мощного удара. Он услышал, как затрещал деревянный щит, и почувствовал, как хрустнула кость в руке. Сжав зубы, чтобы не застонать от боли, он новыми ударами встретил противников.

Знамя Рожера, развивающееся на стене Черами, притягивало арабов. Всё больше и больше их собиралось под стенами, всё больше и больше они втягивались в город. И они не заметили, как два отряда нормандских рыцарей, под командованием самого Рожера и Серло, выйдя из города через восточные ворота, начали атаку, ударив по обеим флангам.

Удар был силён! Но чуда, как в сражении под Энной не произошло. Сарацины смешались, дрогнули, на миг поддались панике, но быстро оправившись, продолжали ожесточённо сражаться.

Под Рожером убили второго коня. Зашатался в седле раненный Руссель де Бейль. Упал и едва не погиб барон Агригосто дю Пушель. Был выбит из седла аббат Беренгер де Грантмесниль, и Вильгельм де Скальфо отважно встал над телом брата, защищая его.

Обессиленные, уставшие кони, не слушали всадников. Руки устали колоть и рубить. Воины обезумели от крови и смерти. А чаша весов не клонилась ни в одну из сторон.

И тут, стоявший на стене, под большим крестом, епископ Россано Роман, закричал:

– Смотрите! Смотрите! Я вижу! С нами в бой идёт Святой Георгий! Вон, видите, того прекрасного юношу, на белом коне?! Это, он! Господь, посылает нам подмогу!

Эта весть быстро передалась из уст в уста, и многие воины действительно увидели величественного всадника на белом коне, с маленьким белым знаменем с красным крестом на нём.

Одо забыл о боли в руке. Очнулся и схватил оружие Таннер из Хольма. С трудом, но встал на ноги Гвилим Спайк.

И все они, сколько их там осталось, с новым воодушевлением, ободрённые верой в то, что их ведёт и направляет сам Господь, бросились в битву, и сарацины начали отступать.

К концу дня, вся лощина перед Черами была усеяна изуродованными, мёртвыми и раненными телами людей и лошадей.

Глава восьмая