Меч и перо

В какой-то момент Мурат увидел себя со стороны. Он лежал на операционном столе, и врачи, нагнувшись над ним, боролись за его жизнь. Хотя душа его уже отделилась от тела, приборы показывали, что сердце его ещё бьется, но артериальное давление стремительно падает.

– Мы теряем его, – негромко сказала медсестра, контролирующая реанимационные медицинские приборы. Оперирующий врач поднял голову и посмотрел на показания монитора, на котором пики биения сердца становились всё реже и всё слабее.

– Вытрите мне лицо, – попросил он медсестру, которая поспешила убрать пот с его лба. – Ну, держись парень, борись! – приказал он раненому. Прибор, однако, запищал непрерывным сигналом, показывая, что сердце Мурата остановилась.

– Не дотянул, – сказал хирург в сердцах, понимая, что он не волшебник.

Душа Мурата полетела сквозь пространство и время, пока не оказалась на склоне какой-то горы, где цвели красные тюльпаны. Среди цветов шли люди, расстрелянные в далёком тридцать седьмом году. Лица их были скорбными. Душа Мурата узнала это место. Здесь покоились выдающиеся сыны кыргызского народа. То была священная для кыргызов земля – Ата-Беит. Здесь же, рядом со своим отцом, был похоронен и горячо любимый Муратом писатель Чингиз Айтматов. Скоро и убиенные на площади Ала-Тоо обретут тут вечный покой. И рыдающие матери будут проклинать всех тех, кто забыл, что их тоже когда-то рожали в муках. И матерям будет все равно, кто виноват в смерти их детей, – те, кто желал свергнуть власть, или власть, которая приказала стрелять по восставшим. Матерям нужны были живые сыновья.

Рядом с Муратом появился отец. Он взял сына за руку, и они пошли к большой горе, покрытой густым туманом.

– Отец, куда мы идём? – спросил он родителя. Сабыр молчал, глаза его были грустными. Потом он услышал голос матери. Слова, словно эхо, доносились до него откуда-то издалека…

«Сынок, постой, не уходи, вернись… Вернись…»

***

За окном всё барабанил дождь. До слуха Айганыш донесся звонок в дверь.

– Это, наверное, Мурат со своей девушкой пришел, – поспешила она встать с постели. В волнении мать подошла к входной двери.

– Подожди, пока не открывай, – остановила её Гульжамал и, быстро осмотрев, поправила ей волосы.

– Ну, всё, открываю, – распахнула Айганыш дверь.

На пороге стояла промокшая до нитки незнакомая девушка.

– Вам кого, девушка? – опешила Айганыш, которая ожидала увидеть за дверью Мурата.

– …Мне, мне… – Голос незнакомки задрожал, и видно было, что она больше не в силах вымолвить ни одного слова. Так они простояли друг перед другом целую вечность.

– Ты случайно не Салтанат? – вдруг догадалась Айганыш.

– Да, да…

– А где Мурат? – почувствовала Айганыш нехорошее, и в глазах её потемнело.

– В него попала пуля, – услышала она, как сквозь сон, слова незнакомой девушки. У Айганыш закружилась голова, она зашаталась, ноги налились свинцом.

– А-а… – вскрикнула она, как безумная, будто пуля попала не в сына, а в неё саму. – Проклятье, за что мне такое наказание?! – И упала на пороге…

Гульжамал, стоявшая в глубине прихожей, не сразу сообразила, что случилось. Её сердце замерло в тревоге, и она, опустившись перед Айганыш на колени и заглянув в её обезумевшие от горя глаза, вдруг сразу всё поняла.

– Что с моим верблюжонком случилась, за что меня так наказываешь, Всевышний?! – застонала Айганыш, и в её словах было столько боли и страдания, что сердце Гульжамал готово было разорваться, лишь бы не видеть муки сестры. Она крепко обняла Айганыш и горько заплакала. Заплакала и Салтанат, спиной прислонившись к стене.

Вместе с ними плакало небо, плакали горы, плакал весь народ. Страну охватила глубокая скорбь. Сердце же Айганыш сильно сжалось, ей перестало хватать воздуха. Теперь ничто не держало её на этой земле.

– А ты красивая…– глядя на Салтанат, прошептала Айганыш и притихла.

– Его повезли в больницу. Его спасут. Он не умрет! – сказала в отчаянии Салтанат. Но в глазах Айганыш уже появилась пустота. Её мир разрушался, как карточный домик.

– Он живой? – спросила девушку с надеждой Гульжамал.

– Не знаю, нам надо ехать в больницу, – ответила девушка, потом что-то вспомнила и тихо, в отчаянии промолвила: – Что мне делать, если он умрёт, я ведь беременна?

– Девочка моя!!! – вскричала слабым голосом Айганыш. – Что ты сказала?.. – И её сознание провалилось в пустоту.

– Айганыш, приди в себя, ты слышала эту девушку, нам надо ехать срочно в больницу.

Но сестра не слышала сестру. Впав в беспамятство, мать неустанно твердила только одно: «Сынок, постой не уходи, вернись… Вернись! Страшный сон сбылся!..»

В тот день люди, стоявшие в очередях на сдачу крови, молились за спасение раненых, которых ещё можно было спасти. Каждый задавал себе вопрос: «Когда мы научимся не повторять ошибки прошлого? Неужели история не учит нас ничему? Почему мы допускаем, что в мирное время умирают наши сыновья?..»