Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь

И дон Алваро с явным удовольствием поведал им радостную новость, которая уже распространилась по всему христианскому побережью Средиземноморья.

Он рассказал о том, что Андреа Дориа запер Драгута в бухте Джербы, куда сейчас направляется неаполитанский флот, конвоирующий транспорт с пехотой и артиллерией, которые должны быстро покончить с пойманным в ловушку корсаром. Алваро рассчитывал удивить Просперо, но в итоге изумляться пришлось ему самому. Просперо сказал:

– Дон Алваро, если это дело поручено вам, то можете разворачиваться и возвращаться в Неаполь. Флот Драгута отнюдь не заперт в бухте Джербы. Около недели назад я покинул корсара, когда он удалялся от берегов Туниса на запад.

На мгновение дон Алваро утратил дар речи. Потом вспылил:

– Ради бога, дон Просперо! Здесь какая-то ошибка!

– Нет, это не ошибка. Я был в бухте Джербы с Драгутом, и мы вместе выбрались оттуда через проход в ее южной части.

– Да что вы такое говорите? – нетерпеливо перебил его Алваро. – Я знаю эти места. Нет там никакого прохода.

– Не было, но появился. Я говорю о том, что видел своими глазами. Через перешеек был прорезан канал. Дориа остался в дураках. Он сторожит пустую западню.

– Рог Dios у La Virgen![33] – выругался потрясенный Алваро и внезапно затрясся от смеха. Но смеялся он только одно мгновение. Оценив положение, Карбахал посерьезнел. – По правде сказать, одурачили его на славу. Дориа теперь конченый человек, это уж точно. Терпение императора иссякло. А это событие окончательно выведет его из себя. Вы говорите, Драгут прорыл канал через южный перешеек? Vive el Cielo![34] Конечно, Дориа и не подумал о такой возможности! Да и кто бы мог подумать?

– Я, – сказал Просперо и, посмотрев в глаза своей дамы, увидел в них страх.

Испанец с сомнением поджал губы.

– Может быть, – примирительно сказал он. – Но что же делать теперь? Вице-король приказал мне присоединиться к Дориа возле Джербы. Теперь это бесполезно.

– Дело обстоит гораздо хуже. Я уже говорил вам, что Драгут пошел на запад, чтобы получить в Алжире подкрепление. Значит, сейчас он где-то в море, и, пока флот Дориа находится у бухты, наше побережье беззащитно. Следовательно, вам надо возвращаться в Неаполь.

– А Дориа сидит у Джербы, охраняя опустевшую ловушку, и пишет императору донесения, полные самовосхвалений! – Несмотря на серьезность положения, дон Алваро вновь затрясся от едва сдерживаемого смеха. – Клянусь, самодовольный генуэзец заслужил этот урок! Но, как вы верно заметили, я не могу оставить без защиты итальянское побережье.

Уяснив задачу, Алваро тотчас вернулся на «Просперу», чтобы отдать флоту приказ разворачиваться. Галеры вновь пошли на север, ловя косыми парусами попутный ветер, так что гребцы могли отдохнуть. Однако через несколько часов ветер посвежел и сменился на противоположный, и им вновь пришлось взяться за весла, а продвижение вперед замедлилось. Ветер не стихал, поэтому флот, едва продвигаясь в дневное время и стоя на якорях ночью, почти всю неделю находился недалеко от Везувия.

Тем не менее путешествие было приятным: всю ночь небо было чистое и яркое, а постоянно дующий бриз смягчал жару.

Дон Алваро выслушал рассказ Просперо о том, как ему удалось откупиться, и не стал задавать лишних вопросов, уменьшив тем самым тревогу Джанны. Сам же Просперо, уверенный в своей удачливости, был полностью поглощен мыслями о возвращении на флот и не желал терзаться дурными предчувствиями. Он лично осмотрел каждую из своих шести галер, команды которых и капитаны, назначенные им, встретили его появление с нескрываемой радостью. Просперо узнал также, что на эти суда уже заявил свои права его дядя Рейнальдо. Просперо посмеялся, представив себе ждущее его разочарование, и с одобрением отозвался об имперском суде, отложившем рассмотрение этой претензии.

Пока они плыли вдоль зеленых берегов Терра-ди‑Лаворо, Просперо пребывал в таком беззаботном настроении, что сочинил пятьдесят строф «Лигуриады», которую в последнее время совсем забросил. В них он живописал подвиги Дориа в Мехедии, и иронический тон этих строф очень долго потом озадачивал толкователей поэмы.

Понимая, что встреча с неаполитанским флотом должна как-то повлиять на планы Просперо, Джанна спросила его, что он намерен делать дальше. Рассмеявшись, он ответил, что отныне его девизом будет: Sequere Deum[35]. Драгут часто повторял, что участь каждого человека определяет Аллах, так зачем утруждать себя попытками что-либо изменить?

– Я полагаюсь на свою судьбу и надеюсь на ее благосклонность. Судьба соединила нас и избавила от большой опасности. Доверьтесь Провидению и вы, Джанна.

Она вздохнула и ответила:

– Моя судьба – это вы, Просперо.

Воскресным августовским вечером Просперо и Джанна с приливом прибыли в большой Неаполитанский залив, над которым возвышался Везувий, и его огненная корона отбрасывала зловещее оранжевое зарево на небо, похожее на полированную сталь.