Меч Ислама. Псы Господни.

Для леди Маргарет это был словно колдовской ритуал. Ее широко поставленные глаза чуть округлились от удивления. Фрай Луис прочел немой вопрос в ее недоумевающем взгляде, отметил, что она не склонила головы в ответ на его благословение. Сомнение, мелькнувшее в глазах монаха, быстро переросло в уверенность. Дон Педро зашел в своем грехе дальше, чем полагал, не желая бесчестить его подозрением, фрай Луис. Грех дона Педро внезапно приобрел огромные размеры по сравнению с самим похищением. Фрай Луис не ожидал, что благородный отпрыск семьи, прославленной в Испании своим благочестием, подарившей Испании примаса, способен на такой страшный грех. Похищенная им женщина, которую он хотел сделать своей женой и матерью своих детей, была еретичкой!

Сделав это страшное открытие, фрай Луис содрогнулся. Губы его сжались, лицо снова превратилось в безучастную маску. Он сложил руки в просторных рукавах шерстяной белой сутаны и, не сказав ни слова, повернулся и медленно побрел по палубе, размышляя о страшном грехе дона Педро.

Глава XV Сцилла [68]

Фрай Луис был потрясен своим открытием, и ему потребовалось время, чтобы оправиться от шока и продумать, как он будет бороться с Сатаной за обреченную на погибель душу дона Педро де Мендосы-и‑Луны. Благочестивый монах долго и горячо молил Господа, чтоб Он наставил его и дал ему сил. Поскольку фрай Луис искренне считал мир и его славу ничтожной тщетой, через которую надо пройти по пути в вечность, он не благоговел перед сильными мира сего, не признавал превосходства знати, не отличавшейся рвением в борьбе за веру. Он не стал бы служить королю, не почитавшему себя слугой Господа, он даже не признал бы его королем. Мирская власть, которую он отверг, надев сутану доминиканца, по его мнению, заслуживала презрения и насмешки, если ее нельзя было обратить на службу вере. Из этого следовало, что, не чуждый высокомерия, фрай Луис, невольно впав в смертный грех гордыни, не чтил ни мирских заслуг, ни званий. И все же, презирая мирскую знать, он должен был с ней считаться. Это было необходимо, ибо она могла творить зло. Поскольку своекорыстные люди заискивали перед знатью, часто требовалась большая твердость, чтобы противостоять ей и разрушать ее пагубные нечестивые замыслы.

Фрай Луис молил Господа дать ему эту твердость, и лишь на следующее утро он почувствовал боговдохновение и готовность к борьбе с дьяволом.

Дон Педро вышел подышать на корму; было довольно свежо, несмотря на солнце. Дон Педро был в дурном расположении духа, когда к нему подошел монах, но, поскольку тот не сразу обнаружил свои намерения, дон Педро не прерывал его, не выказывал недовольства.

Монах же повел речь издалека. Он не давал понять, к чему клонит, желая высказать все, что должно отложиться в душе дона Педро: ведь тот, разгадав замысел, поддался бы искушению положить конец его витийству. Фрай Луис произнес целую проповедь.

Сначала он рассуждал об Испании, ее славе, ее трудностях. Ее славу он расценил как знак Божьей благодати. Господь показал всем, что сейчас испанцы – избранный народ, и горе Испании, если она когда-нибудь позабудет о величайшей милости, которой была удостоена.

Дон Педро позволил себе усомниться, что разгром Непобедимой армады был проявлением Божьей милости.

Это сомнение воспламенило фрая Луиса. Не силы Неба, а силы тьмы содействовали поражению. И Господь позволил этому свершиться в наказание за смертный грех гордыни – одну из ловушек Сатаны, – ибо люди возомнили, что их слава – результат их собственных ничтожных деяний. Нужно было напомнить людям, пока они не погибли, что на земле ничего нельзя достичь без благословения Неба.

Логический ум дона Педро, впервые познавшего сомнение в то злополучное утро, когда он очнулся в бухте под поместьем Тревеньон, подсказывал ему с дюжину других ответов. Но он не поделился с монахом ни одним из них, зная, как тот их встретит.