Меч истины (СИ)

- Нет, Визарий, это ты зря! Пояс был. Греческий кузнец делал по имени Деифоб. Того кузнеца Аполлон поцеловал, такие у него вещи чудные получались. А Гераклов пояс он вместе с другим мастером изготовил, великим умельцем по части металла. Накладки из особого сплава - лёгкие, прочные и стойкие, как золото. Совсем не тускнеют. Драгоценная, в общем, вещь – откуда ни посмотри.

Лугий морщится скептически:

- Откуда ты знаешь?

Эрик отвечает серьёзно:

- А видел я его – вот как тебя! У готского вождя, к которому в дружину вступил. Рейн – вождь лихой, - он щёлкнул языком и ухмыльнулся. – Одна незадача! Гераклов пояс, он не каждому впору. А умелец сделал его так, что лишнюю дырку не проколешь. Так его, не представляешь, все последние века вместо знамени носят – видал такое? Нацепят на палки и в бой, чтобы, значит, непобедимость даровал!

Лугий хмыкнул:

- И как, дарует?

Эрик криво усмехнулся:

- А кто бы его знал! Только у Рейна его спёрли пару недель назад. Предполагается, сарматы спёрли. Их гунны давят, жизни не дают. Наши тоже стеной стоят. Чёрненькие как между молотом и наковальней, неужто им пояс Таргитая не пригодится? Вот так наш вожак и рассуждает. Вернее, Рейн рассуждать особо не способен, потому как нечем ему. Думает за него жрец Тотила. Вот и надумал – войной на похитителей идти, чтобы своё исконное отнять. А ты говоришь, герои! Знал бы Геракл, он бы, поди, свои пожитки по свету не раскидывал.

Честно скажу, я просто блаженствовал от его сочной речи. И Геркулес был любимым героем моего детства. А вот Лугий сразу ощутил подвох:

- Хорошо, Эрик, а нам-то ты это зачем рассказал?

Великан усмехнулся совсем трезво:

- Умный ты парень, Лугий – это хорошо! Вы же Мечи Истины, так? С вами – воля Древнего. Вам и наши доверяют, и те, что по ту сторону. Нашли бы цацку, пока кровь не полилась, а?

Я готов был согласиться тут же, но мой друг уже встал, качая головой:

- Извини, приятель, но я на твою байку не клюну, и Длинного не пущу!

- Что так?

- А так. Ты, Эрик, не тот, за кого себя выдаёшь. Таким у меня доверия нет. И к твоей сказке доверия нет. А если дело пахнет кровью, то и Визарию там делать нечего. Ему совсем недавно чуть кишки на клинок не смотали. Бывай, как тебя там… Эрик!

У меня есть странное свойство: я пленяюсь интересными людьми. А Эрик был, без сомнения, интересным. Я видел всё, о чём мой друг сказал, возможно, даже лучше него. По крайней мере, богатую греческую речь вкупе с подробностями, о которых не всякий историк знает, должен был заметить. Но странный варвар меня увлёк, я бы с ним пошёл. Галл разумом трезвее меня. Или выпил меньше в тот день.

А всё же нам не удалось от этой истории увернуться. И вот мы едем цветущей степью прямиком в легенду о поясе Геракла. И Лугий страшно не доволен. Интересно, чем?

Лугий

Тошное это дело – возвращаться по кровавым следам. Длинный этого не понимал, ему сейчас от всего хорошо. Маков нанюхался, едет со счастливой рожей. И думает, что я сержусь на него, что он по зову сарматского вождя за дело взялся. Чувствует себя виноватым, а когда он виноват, то пытается искоса в лицо заглядывать. Забавно так, при его-то росте. Пару дней заглядывал, потом перестал, теперь наслаждается степью. А чего не наслаждаться: лето, сам живой, жена рядом. Мне бы такое счастье – я бы по свету не таскался. И уж всяко сюда бы в последнюю очередь заглянул.

А ведь думал, удалось отвертеться от всей этой истории с дурацким поясом. Визарий навеселе был, спорить не стал, да и тот, который Эрик, не очень настаивал. Но пару дней спустя в нашем доме появился сарматский посыльный с всё той же байкой. Длинный без дела прискучал: по весне ему римский вояка живот вспорол, а всё неймётся. Сармата выслушал со всем вниманием, а потом спрашивает:

- Так, одного не понял. У готов пропало, а какой сарматам интерес?

Посыльный был царского рода, смотрел орлом. Думал вначале не отвечать, потом опамятовался. У Визария, когда он так спрашивает, глаза такие спокойные бывают: то ли улыбнётся сейчас, то ли зарежет - сам ещё не решил. Так уж, будь добр, любопытство его удовлетвори! Царевич сел за стол, прежде-то он всё стоя разговоры вёл, и брыкался, как норовистый конь. Поглядел в голубые глаза напротив, ещё поглядел, а потом начал рассказывать. И нарисовалась страшненькая такая фреска. Сармат, понятно, не всё знал, но я и сам повидал кой-чего, так что сложилось без труда.

Не при нынешних насельниках степи, при их отцах, гуннская орда разрушила государство готов на реке Танаис . Местным от того одна радость – германцы здорово мешали торговле боспорских греков. Потому боспорцы вступили в союз с узкоглазыми и прогнали готов на запад, в границы Империи. Пока за Понтом копили силы для новой большой войны, изгнанники-готы попросили убежища у императора и обещались служить. Гонорий им поверил. И зря. Готский вождь Аларих обманул владыку и нынче хозяйничал в Риме.