Меч истины (СИ)

Поблагодарил Лучика бык-Тур, да пошёл ему дорогу указывать. Долго шли, да всё ж пришли на вражьи волховьи земли. Туру нельзя волхвам на глаза показываться – опять силу отнимут, в цепи закуют. Показал он Лучику, где капище, да и ушёл в лес обратно – ждать Лучика с поясом. Три дня и три ночи смотрел Лучик на волхвов. Смотрел, да заприметил, что силу пояса берёт страшный волхв в волчьи шкуры одетый.

Ходит с волхвом вещунья странная – то ли мнится Лучику, то ли похожа она на кого-то близкого…

Визарий

Я увидел, как твердеют плечи Лугия, как каменеет шея. Угрозы не было, и всё же мой друг замер, словно узрел призрак. Нет, призрак был – мгновение спустя Гейст обнаружилась за нашими спинами. Дальше всё случилось нереально и быстро. Вначале она подняла глаза, и я поразился их сияющей красоте. Девочка-то юная совсем, теперь седые волосы обмануть не могли. И какое выражение стояло в этих глазах!

Лугий напрягся, словно взлететь хотел, и спросил внезапно севшим, не своим голосом:

- Жданка?

А потом лукавый желтоволосый амурчик в льняной рубахе до пят, протянул ему Гераклов пояс – запросто так:

- Лучик, на!

Так. И что теперь?

Хорошо, сейчас ночь – нас хватятся не скоро, кому мы нужны, а Гейст… не знаю, какие там у неё обязанности в посёлке, но оставлять их с дочкой нельзя! Бежать. Увезти подальше пояс и отчаянную колдунью; знала ли она сама, что делает? Я заглянул в сияющие глаза и понял – знала.

Теперь она, наконец, отвела взгляд от зачарованного Лугия и обратилась ко мне:

- Забери его, Правый. Негоже, чтобы им Тотила владел. Хозяин совсем скоро придёт.

Я даже не сразу понял, что речь о поясе, у меня галл из ума не шёл. Словно на нём распахнулась привычная заскорузлая оболочка из дублёной турьей кожи, и наружу излился дотоле тщательно скрываемый свет. Не думаю, чтобы он видел и слышал что-то, помимо неё. Стало быть, принимать решение мне одному. Впрочем, кажется, Гейст уже приняла его сама.

Я допустил фатальную ошибку, что позволил Теоклу увидеть, как мы седлаем коней. Бегство в ночи всё же не было продуманным шагом. Только позже до меня дошло: надлежало уехать втроём при ярком свете дня, отговорившись, что скачем искать к сарматам. А где-нибудь за околицей подобрать ворожею с дочуркой. Но всё случилось так, как случилось – не убивать же Теокла! Сколько времени пройдёт, пока он переполошит Тотилу и вождя?

Девочку взяла к себе Аяна. Жданка ехала, ухватившись за Лугия, всё рассказывала, словно отыгрывалась за годы молчания:

- Нет, тогда в святилище, пояс был ещё на нём. Не высказать, как я его боюсь! Страшный он – Тотила – мерзкий и страшный. Страшнее Рейна, тот от глупости своей и от грубости, а этот со всем миром за своё убожество рассчитаться хочет. Не знаю, что меня торкнуло – не взяла я в ту ночь маковый настой, выплеснула под дуб. Хотела видеть сама, своими глазами, не застланными дурманом сонным. И увидела…

Она смолкает, но лишь для того, чтобы прижаться щекой к Лугиевой спине. Эта спина твердеет и ёжится от прикосновения. Неужели так страшна сбывшаяся мечта?

- Много чего я видела в ту ночь, больше такого, чего не надо бы видеть вовсе. Видела, как люди Рейновы толпой топчут кого-то на земле, и все стали страшные, незнакомые. Видела Рейнову смерть, совсем скоро уже, недолго мне ждать осталось! И хозяина пояса видела, как он пришёл, чтобы своё забрать. Чудной он, хозяин-то, - ровно и не бог, совсем не страшен! – она снова обернула ко мне сияющие глаза.

Девочка говорила по-германски, но совсем не так, как я привык слышать. Что-то похожее иногда проскальзывало в речи Аяны. Вот и хорошо! Кажется, моя жена добралась-таки до своих корней, будет, с кем о них поговорить. Если мы выберемся отсюда живыми. Интересно, снаряжают ли уже погоню? Над Понтом серел рассвет, день обещал быть ветреным. Может, пойдёт дождь и скроет наши следы?

А Жданка продолжала:

- Зрение незримого много сил отбирает. И у меня тоже, а Тотила и вовсе никакой становился – ни глаз, ни слуха, ни памяти. Дождалась я, пока он с богами набеседуется, довела волхва до дома, даже в постель уложила. Пояс сняла и прибрала. А он и не помнит ничего! – и хихикнула совсем как подросток.

Да, было бы с чего нам веселиться. Дорога шла степью, слева краем моря горбились скалы. Я уже прикидывал, удастся ли нам скрыться в них, на равнине от погони не оторваться впятером на трёх конях.

Ветер нагнал-таки сизую тучу, которая, глухо ворча, разворачивала щупальца дождя на далеко западе. До грозы пара часов, потом надо будет искать укрытие – больная Жданка с малой дочуркой дорогу в ливень не вынесет.

Аяна всё оборачивалась, она первая заметила группу всадников человек в двадцать, появившуюся за нашей спиной. Хорошо, что у готов мало коней, но нам хватит и этих двадцати. Потому что драться с ними может только моя жена. Я не надеялся, что удастся их уговорить.

- В скалы? – коротко спросил Лугий.

Похоже, иного выхода у нас не оставалось. Мы въехали в короткое слепое ущелье, в полумиле от выхода обрывавшееся стеной. На эту стену нам карабкаться под дождём, если не поторопимся.