Меч истины (СИ)

Кричала, ничего не видя вокруг. Застил бессмертный свет глаза, через меня и волхв зрить перестал. Так меня стали настоем маковым поить, чтобы я что-то кроме этого света видела. Только вот помнить я ничего уже не помнила. Приходила в себя за полночь. Волхв без сил на лавке спал. А я кое-как добиралась до своей клети, чуть не падая. Последнюю силу волхв из меня высасывал с поясом своим треклятым. Я уж на себя не похожа – старуха жуткая. Дочка уснуть без меня не могла – ждала всё. Плакала иногда, просила, чтобы я больше такая страшная не приходила. А я только гладила её по головке да сказки сказывала.

…Лучика-забавника везде радостно привечали. Ходил он, весенним богом осенённый, печали не ведая, горестей не зная, песни людям пел. Как на пиру воеводином – так про подвиги ратные, да про воев доблестных. Как на празднике людском – так про солнышко ясное, про богов справедливых, про богатырей силы неслыханной. А как девушке, так про желанного да милого, про дом родимый, про свадебку светлую.

Всем люб был Лучик-певец, всех радовал, всем улыбался.

Пришёл как-то Лучик на полянку – на смех девичий шёл, на голоса звонкие. На полянке молодые парни да девицы хоровод водили – праздник справляли. Вышел Лучик, улыбнулся, подхватил мелодию хороводную, заиграл на гусельках. Дивно играл Лучик, позвали его в хоровод. Закрутился Лучик в хороводе, завертелся. С парнями выплясывает – силой да ловкостью хвалится, с девицами кружится – то одну приобнимет, то другую. Обнял он очередную красавицу, глянул ей в глаза. И замерло сердечко Лучика. Утонул он в голубых глазах, как в омутах. Так утонул, что выбираться не хочется. Улыбнулась ему девица, махнула рученькой белой, обратно в хоровод затянулась.

Весь вечер плясали парни да девицы, как стемнело – костры зажгли, прыгать через них начали. Обручь - парень с девицей. Да так, чтоб руки не разжать. Говорят друг дружке о любви и прыгают. Кто искренне говорит, у того рука не разожмётся, не выпустит тонкую девичью ладошку. Огонь, он ведь всё про людей знает – кто правду говорит, а кто лжу-кривду.

Нашёл Лучик среди весёлых девичьих лиц то одно, что милее всех ему стало, протянул девице руку, повлёк к костру. Мелькнул под ноженьками огонь праведный – не разжались руки певца да красной девицы. Поцеловал Лучик любимую, подхватил на руки сильные, закружил быстро.

А потом унёс под ракиты, любил-миловал, суженой называл. И песню сложил такую, что только ей одной понятна была. О самом близком, о самом сокровенном ей спел – о девичьих мечтах!

Утром пошел Лучик к родителям, чтоб собирали они сватов да готовились к шумной свадебке. Рассказал друзьям о суженой своей, собрал подарки дорогие и поехал к милой свататься.

Да только не застал никого. Только дома пожженные да старики плачущие. Пришла на ту деревню напасть невиданная, тьма страшная, забрала всех девиц пригожих, а с ними и Лучикову суженную. Закручинился Лучик. Не может человек с невиданной силой биться. Закричал, заплакал, богов молить стал, спрашивать, что ему делать. Не чаял уже, что ответят ему боги, как засвистел ветер, зашумели травы – прилетел шальной Стрибог:

- Тебе, Лучик, надо идти у Прове-Перуна правды просить, он бог грозный, да справедливый – это он тьмы-напасти гонит, с Кривдой борется, да со Змеем воюет. Иди к Прове-Перуну, только он тебе и поможет.

Поблагодарил Лучик ветра-Стрибога и пошёл у богов правду спрашивать.

Силу в нити скручиваю, кольцом свиваю. Слово говорю – силу отворяю. Искру зажгу – звезду Лучику посылаю, очаг развожу – теплом Лучика согреваю. Светлый Огонь Сварожич, молю тебя, дай Лучику тепла, обогреться!

Слово Жданкино крепко будь: пряжу кручу, дорогу совью – как нитка к веретену, так и ты к дому моему!..

Лугий

Они вышли к ограде посёлка вместе: здоровенный недогерманец Эрик и наша родимая оглобля. Как лучшие друзья шли, хотя на морде у Длинного что-то такое замысловатое отражалось, чему я никак название подобрать не могу. Вроде мысль сама по себе по роже бродит, а он о её присутствии даже не ведает. С ним бывает такое. Это с чужими Визарий сама невозмутимость, со своими – раскрытая книга, читай, кто умеет.

Это что же значит? Он уже этого здоровилу в свои записал? Без глаз совсем, да? У Эрика за каждым словом по два смысла, как такому верить! А Визарий, похоже, верил.

Я снова вернулся в конюшню, где стоял вороной, на котором Эрик в посёлок приехал. Конюхи не слишком пристально следили, уздечку прихватить я успел. А потом с этой уздечкой бегал, разыскивая Длинного. Хорошо, не спросил никто: «Что ты, мил человек, с конской упряжью делаешь?»

Визарий отыскался на заднем крыльце таверны – сидел, думал. Я сунул ему уздечку.

- Что это? – спросил он, слегка наморщив свой римский нос. Ясное дело, лошадью пахнет – не цветами.

- Это? Очередная ложь твоего друга Эрика. Погляди на неё повнимательнее.

Визарий бывает упрямым, легче пень расшевелить. Но моему глазу верит. Мне понравилось, как вытягивается его лицо.