Меч истины (СИ)

После моего возвращения в дом Визария, отец Прокл больше не угрожал мне отлучением. Это снова был терпеливый учитель, милостивый благодетель, с живым интересом выслушивающий мои сбивчивые пояснения. Порой он даже давал понять, что гордится мною. Так было, когда я сказал ему, что Визарий - бывший гладиатор. Мне удалось подслушать разговор Томбы и Лугия, из которого я почерпнул эту тайну. К слову сказать, это не прибавило мне ни толики понимания, но отец Прокл почему-то вознегодовал, выслушав мой рассказ.

- Из какой же мерзости Сатана выковывает свои орудия! Гладиатор! Мечом это исчадие ада не возьмёшь – его слишком хорошо обучили им владеть. Да, оружием его не возьмёшь…

Он так и ушел, бормоча эту фразу, оставив меня в полном недоумении. Почему наставник сомневается в промысле божьем? Разве Господь не даст своим воинам силу побороть бесовские легионы, пусть даже обученные самим Сатаной? Учитель вновь разглядел какую-то мерзость в этом человеке, хоть я до сих пор её не видел.

Придя домой, я застал Лугия и Визария за странным разговором. Я уселся на лавку в кухне и стал внимательно прислушиваться к доносящимся из соседнего помещения голосам.

- И ты, конечно, отказался от платы? И отправился восстанавливать справедливость, - это Лугий.

- А ты бы поступил по-другому? – спокойный голос Визария.

- Ладно, баба, что ей! Но ты-то! Ведь она не кого-то обвиняет, а дядьку своего мальца, так?

- Ну и что это меняет?

- А то, что это семейное дело. А когда в семье грызутся, никакие боги не разберут кто прав, кто виноват. Всегда свекрови невестка плоха, а невестке золовка. Да не приведи боги ещё и наследство какое-нибудь затешется! И вот за это ты головой рискнуть готов.

- Ты не говорил с той женщиной.

- Это с куртизанкой-то? Тоже мне источник истины! – я словно вижу перекошенное в презрительной гримасе лицо галла.

- Лугий! – имя произнесено будто бы спокойно, без намёка на угрозу, с лёгким оттенком упрёка, но галл тут же смолкает. – Ты бы лучше взял арфу да посидел по тавернам. Может, узнаешь что-нибудь о человеке по имени Маго?

Несмотря на просительный тон Визария, Лугий так и не решился открыть рта. Только шумно вздохнул. Затем я услышал, как жалобно тренькнула арфа, которую галл непочтительно сцапал со стенной полки.

Господи, ты ведаешь самые глубокие тайны человеческого сердца! Возможно ли творить зло, радея всей душой о добром?

*

- Навязался ты на мою голову! Что теперь, нести тебя прикажешь? – кряхтел желтоволосый, в который раз безысходно стараясь поставить меня на непослушные ноги. Мир вокруг выделывал такое, что нельзя было смотреть без тошноты на закопченные стены и качающийся потолок портовой таверны «Ключ Диониса». Как сквозь вату до моего слуха донёсся дребезг разбитого кувшина.

- Побереги моё имущество, красотка! – крикнул Лугий, выглянувшей на шум стряпухе, указав на лежащую на столе арфу. Сграбастал меня под локти и почти что вынес на крыльцо. После густого аромата таверны, свежий воздух показался мне холодным и острым настолько, что свинина с чечевицей, съеденные на ужин, тут же изверглись наружу, едва не осквернив сапоги Лугия. Что, конечно же, хорошего настроения ему не прибавило.

Прислонив меня к перильцам, он, ругаясь на трёх языках, рухнул рядом.

- Ты уж, давай, решай, кто ты – праведник или грешник!

Я благодушно кивнул. Мне стало легче: мир по-прежнему ходил ходуном, но в голове прояснилось настолько, что я даже измыслил отповедь, достойную случая. Воздев к небесам указательный палец, я начал:

- Господь в доброте своей…

Дальнейшее выскользнуло из моей головы с такой быстротой, что я застыл с открытым ртом, тщетно взывая к своей помутившейся памяти.

- Ясно, - усмехнулся Лугий. – А коли ты праведник, то нечего глаза пучить на красивых девчонок. И в рот совать всё, что они тебе предлагают! Хотя, если по совести, Трина и мёртвого напиться уговорит. Для того Приап её тут и держит.

- Я помню, - с глубоким убеждением проговорил я. - Приап – это хозяин таверны!

- Ну да, а зовут его так, потому что у него шестнадцать детей от семи женщин. Трина – старшая.

Я ужаснулся.

- Это же грех!

Лугий непонимающе на меня уставился. Видимо чёрное критское вино подействовало и на него.

- Грех быть старшей в семье?

- Нет. Грех сладострастия. Иисусе! С семью разом!

- Дурная твоя голова! Я же не сказал – разом. Просто у него было несколько жён, ну, одна за другой, понимаешь? Одна умирает, ты снова женишься…

- Я?!

- Да не ты, дурень… Ох, что говорить с пьяным! Сиди здесь, никуда не двигайся. Я схожу за арфой, и мы пойдём домой.

Синий плащ моего спутника скрылся за дверью. Лёгкий ветерок с моря колебал оливковые ветви за оградой. Небесные звёзды плясали в моих помутившихся глазах, словно ветер раскачивал и их.