Меч Кайгена (ЛП)

— Не переживай за меня! — крикнула Мисаки поверх плеча. — Прячься! — в этот раз Мисаки не медлила на пороге додзе. Она поклонилась и побежала к стойке мечей, схватила первое попавшееся оружие. Слишком тяжелое. Она знала, не доставая его из ножен, что оно замедлит ее в бою. Она лучше билась бы с пустыми руками, но зато была бы подвижной.

Отложив меч, она взяла другой, вытащила его из ножен. Тоже слишком тяжелый. Она прикусила губу, крики пронзали воздух. На пике она могла бы биться таким оружием, но она была не в лучшей форме. Она не использовала тело, ее инстинкты притупились, мышцы размякли. Она не могла так рисковать.

Мисаки повернулась и побежала и додзе к кухне.

— Мисаки! — Сецуко перехватила ее на пути, в этот раз одна. Наверное, уже устроила детей в погребе. — Что ты делаешь?

— Не обращай внимания, — Мисаки не остановилась, заставив Сецуко бежать за ней. — Спрячься с малышами, — Мисаки добралась до кухни, упала на колени и немного разозлилась, обнаружив, что Сецуко все еще была с ней. — Я сказала: иди!

— Двери подвала защитят нас? — спросила Сецуко, вздрогнув, когда фонья врезалась во что-то недалеко от их дома.

— Нет, — Мисаки заморозила лед на костяшках. — Я защищу.

— Что…?

Мисаки отвела кулак, сосредоточила джийю и пробила половицы. Это было так просто, что она могла рассмеяться. Она закрепила доски решительно годы назад. Но с когтями и тревогой она за миг разбила дерево.

«Забыто, — пыталась сказать она себе. — Это было забыто, как и все из ее жизни раньше», — но маленький клинок не покидал ее разум и сердце. Ее ладони нашли оружие легко, словно она положила его туда вчера.

— Что это? — спросила Сецуко, Мисаки выпрямилась на коленях, стряхнула с ножен облако пыли.

— Это… — Мисаки невольно улыбнулась. — Это Дочь Тени.

Ножны покрывали изящные лозы и цветы, они выглядели как потертое дерево, хотя были сделаны из чего-то прочнее.

— Как ты, — сказал ей радостно Коли. — Милые цветы снаружи.

— А внутри? — Мисаки приподняла бровь.

— Внутри… — он просиял, — как ты.

Мисаки робко сжала рукоять и вытащила меч наполовину из ножен. Ее глаза расширились. Дыхание застряло в ее горле.

— Это… — едва слышно сказала она. — Коли, это то, что я думаю!

— Я же говорил, у меня есть связи.

Мисаки с трудом скрывала эмоции на лице.

— Так… я милая снаружи, но твердая и темная внутри, — она посмотрела на Коли, а пальцы предательски сжали оружие. — Думаю, я должна быть оскорблена.

— Как леди Широджимы, да. Как боец, ты не можешь возражать.

— У меча есть имя? — тихо спросила Мисаки, боясь, что если заговорит громче, Коли услышит дрожь восторга в ее голосе.

— Пока мы работали над ней, мы призвали ее Мисаки-денья. Когда ты используешь ее на улицах, название может выдать твою личность. Я подумал выбрать твое прозвище, так что назвал ее Сираву-денья. Может Сираденья, если вкратце?

— Дочь Тени? — Мисаки приподняла бровь. — Чересчур драматично, не думаешь?

Коли скрестил руки.

— Я посчитаю, что это спасибо.

— Коли… я не могу это принять.

— Жаль. Она сделана для тебя.

— Но… это поразительное оружие…

— Одно в своем роде, — гордо сказал Коли.

— Разве не стоит дать его коро, который будет использовать его лучше? Я даже не должна биться… — она умолкла, когда Коли закатил глаза. — Что?

— Это как говорить, что нож не должен резать.

Мисаки разглядывала нуму мгновение.

— Порой я гадаю, человек ли ты, Коли, — она знала, что потому они хорошо ладили.

— О чем ты? — он не звучал оскорбленно. Он уже звякал приборам на столе.

— Ты видишь людей дальше их функций? Или мы для тебя… вещи? Орудие и оружие, машины, делающие детей?

— Я — нуму, — он пожал плечами, нагревая пальцы, чтобы соединить компоненты. — Боги создали меня, чтобы я видел мир с точки зрения материалов.

— Мои боги создали меня выглядеть мило, выйти замуж хорошо и рожать детей, — сказала Мисаки.

Коли фыркнул.