Меч Кайгена (ЛП)

— Если нужно убивать, чтобы это работало, я умру. Я видел многих теонитов, ставящих свои жизни выше других, потому что они считали себя правыми. Я не буду один из них.

— Ты не понимаешь? Ты умрешь!

— Тогда я умру правильно! — он шагал к ней, но раненая нога не выдержала, и он упал.

— Робин! — Мисаки бросилась и схватила его за руку, когда он потянулся к ней.

Зная, что ей не хватит веса, чтобы удержать обоих, даже если бы она стояла прочно. Мисаки бросила весь вес назад. Они рухнули на бетонную крышу вместе, Робин оказался на ней. Он уперся ладонями, не дав своему телу раздавить ее, но Мисаки ощутила прилив жара от такой близости.

«Великий Наги! — ошеломленно подумала она. — Он такой тёплый!» — не обжигал, не был как голубой огонь Матабы. Просто… теплый. Он выдохнул, и жар задел ее холод паром. Мисаки ощутила, как ее лицо покраснело.

— Прости! — громко сказала она.

— Прости, — Робин отпрянул от нее, и она села, фыркнув, благодарная, что он не ощущал ее усиленно. Иначе он ощутил бы, как трепетало ее сердце за возмущением на лице. Хотя теперь она прислушалась, его сердце быстро билось. Он… он просто чуть не умер. Наверное, причина была в этом. — Спасибо, — сказал он. — Я…

— Больше так не делай! — выпалила Мисаки, удивленная силой эмоций в голосе. Это потрясало и Робина, он моргнул.

— Что не делать? — спросил он. — Не падать со здания?

— Не пугай меня так! Я говорила тебе не стоять у края, идиот! Говорила!

Мисаки глядела на него, ее щеки пылали, она ощущала гнев, но увидела перед собой свою цель.

— Ты меня толкнула, — ошеломленно сказал Робин.

— Ты меня довел, — рявкнула она.

— Почему ты так злишься на меня?

— Потому что ты мне нравишься! — закричала Мисаки, не думая. Глаза Робина расширились, и она ощутила, как покраснела сильнее, все ее лицо точно стало ярко-розовым.

— Ты… что?

— Я… уважаю тебя, — исправилась она, щеки пылали. — Я уважаю то, что ты не убиваешь, и я попытаюсь быть осторожнее с клинками в будущем, но мне нужно, чтобы ты что-то понял.

— Да? — настороженно сказал Робин.

— Если я подумаю, что твоя жизнь в опасности, я убью за тебя.

— Что? Я не хочу, чтобы ты так делала.

— Это не тебе решать.

— Я не хочу, чтобы ты убивала хоть кого-то в этом городе.

— Тогда лучше не попадай в смертельную опасность, — сказала Мисаки.

— Что?

— Это просто, — Мисаки встала над Робином. — Хочешь оберегать убийц и наркоторговцев, не давай им тебя убить. Я прошу лишь сохранить себя живым. Ты же можешь это сделать?

Робин вздохнул, прижал ладонь к лицу.

— Только ты можешь предложить предложение помощи в угрозу.

— Просто пообещай, что ты будешь осторожнее со своей жизнью.

— Это странно.

— Пообещай мне!

— Ладно. Обещаю, что постараюсь.

* * *

Следующим утром Мисаки проснулась рано, пошла к Коли Куруме в башне Филдстон. Первогодки обычно не получали свои мастерские, но они обычно и не могли строить свои компьютеры и голографические проекторы.

Таджака сидел за столом, сутулясь, широкие ладони двигались над его работой, как пауки. Многие нуму не использовали скорость теонита, Коли использовал ее, и его пальцы двигались быстро, как его мозг.

— Нуму Курума? — сказала он, открывая дверь. — Прости, что мешаю…

— Я же говорил, можно просто Коли.

— Коли… — было странно так фамильярно обращаться к кузнецу из знаменитой семьи. — Прости, но я потеряла один из ножей, которые ты мне дал.

— Ты знаешь, как долго мои друзья из Кумбии их ковали? — Коли был плохим кузнецом для нуму, но он развил широкую сеть других мастеров, так что это было не важно. Он передавал работу по металлу родственникам и друзьям в обмен на сложную техническую работу, которую они не понимали.

— Прости. Замена возможна?