Меч Кайгена (ЛП)

Вот! Она взмахнула… и промазала. Киноро как-то смог юркнуть быстрее, чем она могла думать. Ее левая ладонь, которую нужно было поднять, чтобы защитить центр вторым боккеном, попалась в обжигающую хватку Киноро. Она пыталась ударить правой рукой, но взмахнула до этого так сильно, что потеряла равновесие. Киноро использовал момент, чтобы перевернуть ее и обрушить на спину.

Мисаки смогла повернуться в воздухе, ноги оказались под ней, но это не помогло. Она едва коснулась земли, и ладонь Киноро ударила ее в грудь, бросая ее назад. Оба боккена вылетели из ее рук. Она услышала, как они упали со стуком, ее тело рухнуло на пол и немного проехало. Стеклянный купол кружился над ней. Она не могла дышать.

— Киноро! — сказал с упреком один из старших учеников. — Это было слишком!

— Прости! — сказал Киноро, и Мисаки смутно уловила приближение его быстрых шагов. — Ты…

— Она в порядке, — сказал мастер Вангара. — Оставь ее.

Шаги остановились.

— Но, Баба…

— Займись поединками, Киноро. На другом круге.

Глаза слезились, Мисаки смогла вдохнуть. Она просто упала. Вангара был прав, она будет в порядке. Хотя она себя так не ощущала. Она была в панике. Бой — даже поражение — еще никогда не вызывал у нее такие чувства.

До этого игра с мечом была чистой радостью. Ее талант и доступ к указаниям отца автоматически ставили ее выше девяноста процентов других бойцов, кого она встречала. И если она проигрывала — если Казу удавалось нечаянно попасть или кто-то ее сбивал — разве это было важно? Она была девушкой, и никто не считал ее достойным соперником. Это было лишь хобби — радостью, если получалось, не важным, если не выходило. Но если такая ошибка означала разницу между жизнью и смертью Робина… эта мысль не радовала. Вызывала только боль.

Она лежала, смотрела на потолок, медленные шаги приблизились, и она увидела мастера Вангару над собой.

— Тебе это не понравилось, — бодро сказал мечник.

Мисаки не сразу ответила. Она все еще старалась глубоко дышать.

— А д-должно было? — буркнула она.

— Многие бойцы обожают бросать вызов и пытаться ударить Киноро. Другим нравится дразнить его, но для тебя каждый миг был тяжелым. Для кого-то, сражающегося умело, ты презираешь это.

— Я предпочитаю побеждать.

— Многие коро предпочитают побеждать, — сказал он. — Многие не бросают глупо вызов моему сыну в бою один на один.

Мисаки лежала и медленно дышала.

— Вставай.

Мисаки пыталась, но в мышцах не было сил, и она не справилась. Все болело.

Мастер Вангара вздохнул, раскрыл ладонь и выстрелил в нее огнем. Мисаки вскрикнула и вскочила на ноги, успела спастись от огня.

— Я не видел тебя раньше, — сказал мастер Вангара. — Кто ты?

— Цу… Мисаки Цусано, — она вспомнила, что жители Яммы называли сначала имя, потом фамилию. — Я — первогодка в Лаймстоун Четыре.

— Цусано, — мастер Вангара кивнул. — Ясно. Полагаю, братьев у тебя нет?

Неплохая догадка. Это объясняло бы, почему девушка тренировалась владению мечом с отцом, но у Мисаки ситуация была иной.

— Три, — гордо сказала она, — но они не так хороши, как я.

— А ты тут, — сказал мастер Вангара. — Значит, твои родители не совсем традиционные люди.

— Они довольно традиционны, — сказала Мисаки. — Они все еще выдадут меня замуж, когда я закончу обучение тут, — пару месяцев назад эта мысль не вызывала бы странную боль в груди Мисаки. Почему в голове вдруг возникло лицо Робина?

— Интересно, — мастер Вангара скрестил руки.

— Да, Короба?

— Просто думаю, — сказал он, — зачем будущей домохозяйке быть умелым бойцом?

Мисаки упрямо нахмурилась.

— Может, для меня это просто развлечение, Короба.

— О, уверен, но ты пришла сюда не только ради веселья. Ты пришла сюда из необходимости.

Мисаки удивленно посмотрела на мечника.

— Как вы…

— Ты пришла сюда с целью сегодня. Я видел это на твоем лице. Это что-то очень важное для тебя, раз ты бросила вызов моему сыну из всех.

— Может, я просто дура с огромным эго.