Меч Кайгена

Мамору ходил по этой тропе почти каждый день своей жизни. Этот путь он обирал каждый раз, когда посещал Котецу в деревне кузнецов, и когда он встречался с Ютой и Ицуки и шел в академию Кумоно. Теперь дорога выглядела незнакомо в свете цвета ржавчины от бури. Снег и пыль метались, как призраки, будто Лааксара поднималась, чтобы забрать бойцов, ждущих врагов.

— Хьесуке! — крикнул дядя Такаши ближайшему Мизумаки, пока они проходили деревню нуму. — Скажи кузнецам оставаться в домах с закрытыми дверями!

Мужчина кивнул и отделился от группы.

Дядя Такаши крикнул мужчинам остановиться на самой узкой части прохода. Взмахом руки он вырезал прямую линию в снегу, она тянулась от неровных камней справа от них до основания склона, ведущего к академии Кумоно, слева от них.

— Задержим их тут! — заорал он. — Ни один фоньяка не пересечет эту линию!

Линия, которую он нарисовал, была в тридцать баундов длиной. Мамору представил, что генерал, который надеялся защитить такой участок, послал бы пятьдесят солдат.

Их было двенадцать.

Мужчины выстроились по навыкам, младшие Мизумаки встали на более защищённых краях, а сильные Юкино прикрывали землю у середины прохода, где ранганийцы, скорее всего, будут пробивать путь. Поняв, что он оказался между дядей и Юкино-сэнсеем, Мамору отступил, думая, что стоит передать место более опытному бойцу.

— Оставайся тут, Мамору-кун, — сказал Юкино-сэнсей твердо, но мягко. — Ты же Мацуда?

Сглотнув, Мамору кивнул. Ладонь хлопнула его по плечу, он обернулся и увидел улыбку дяди.

— Похоже, ты не увидишь ржавчины, племянник, — дядя Такаши сжал его плечо, Мамору ощутил вспышку радости. Его дядя улыбался не для того, чтобы приободрить других. Он радовался.

Гора задрожала под их ногами, дядя Такеши занял место между братом и племянником. Торнадо поглотил западную деревню и окружающий лес, не замедляясь, и теперь он был в сотне баундов от них — двенадцать мужчин против колонны ветра.

— Мы держим линию! — прогудел дядя Такаши.

— Мы держим линию! — повторили бойцы, сочетаясь с его пылом.

— Мы — Меч Кайгена!

— Мы — Меч Кайгена!

— Мы держим линию!

Ветер поднялся, словно в ответ на их голоса, пытаясь оглушить их и сорвать кожу с их костей. Но мужчины Такаюби стояли, впившись ногами в снег.

— Стреляем! — взревел дядя Такаши на ветру.

Мамору поднял джийю и попытался создать копье, но было сложно, ветер пытался вырвать снег из его хватки. И, даже если он смог бы создать снаряд, куда он стрелял бы? Они были против стены ветра. Было невозможно что-то различить в вихре снега.

Юкино-сэнсей выстрелил первым. Он поднял из снега копье длиной в баунд, метнул три копья друг за другом со всей силой и точностью.

Мамору показалось, что снаряды пропали в вихре, но когда он посмотрел на наставника, Юкино улыбался.

— Я по чему-то попал.

— Да?

— Да, — Юкино-сэнсей сжал мозолистые пальцы и поднял еще одно копье изо льда. — Навредить не так сложно. Сложно ощутить цель и атаковать в то же время. Мне бы пригодилось немного силы Мацуда.

— Что?

Юкино-сэнсей взмахнул руками, направляя копье, чтобы оно парило перед Мамору.

— Нужно разбежаться, Мамору. Потом крути.

Мамору не сразу понял. А потом улыбнулся.

— Да, сэнсей! — он попятился, считая шаги. А потом побежал к копью изо льда.

Оттолкнувшись от снежной земли, он повернулся в воздухе и ударил ладонью по снаряду, направляя джийя через руку. В последний миг он ощутил джийю Юкино-сэнсея, соединившуюся в его с невероятной вспышкой силы. Управляемая джийя наставника сплелась с его, направляя копье сквозь ветер к цели. Мамору вздрогнул, ощутив, что снаряд попал во что-то твердое.

Юкино-сэнсей ощущал все так остро, что мог заметить тела в вихре снега, как говорила Каа-чан — как рыбу в течении.

— Еще! — крикнул Юкино-сэнсей, не дав Мамору долго удивляться.

— Да, сэнсей!

Мамору месяцами оттачивал удар с разворота, Юкино-сэнсей сказал ему так делать. Его меткость все еще можно было улучшать, но он мог метать снаряды с полной силой ваати, не уставая.

Вдоль линии другие джиджаки повторяли их технику, парами метали снаряды в воронку. Только Тоу-сама и дядя Такаши метали атаки без помощи. Через сииру лед посыпался градом на торнадо.

Мамору знал, что они попадали по телам. Даже если он полагался на цель Юкино-сэнсея, его джийя улавливала смутное ощущение льда, бьющего по плоти снова и снова. Они побеждали фоньяк, но ветер не замедлялся.

По сигналу рукой от дяди Такаши, Тоу-сама, Юкино-сэнсей, самые старшие Мизумаки и Мамору собрались рядом с ним. Даже вблизи было сложно его слышать от рева ветра.

— Мы бьем по фоньякам, — сказал дядя Такаши. — Почему он не останавливается?

— У них явно есть замены, — сказал Юкино-сэнсей. — Как только один солдат падает, его сменяет другой.

— Что делать? — спросил Мизумаки Хьёсуке.

— Нам нужно избавиться от тех, кого нельзя заменить, — сказал Тоу-сама. — Нам нужно уничтожить источник силы воронки.

— Как? — спросил старший брат Хьесуке, Токи.

Шепот Тоу-самы был таким тихим, что Мамору едва услышал его из-за ветра.

— Иглы.