Меч Калева

   - Ну, табачным дымом здесь хоть уже и не пахнет, но табака достаточно, и запах от него тоже сильный.

   - А вот запах табака я как раз люблю. Так что давайте посидим тут, если у вас нет возражений.

   Возражений у Вадима не возникло. Некоторое время собеседники были предоставлены сами себе: Вадим оглядывался, а Мастер рассматривал Вадима, но при этом о чем-то напряженно размышлял. Наконец он решил прервать молчание.

   - Ну-с, молодой человек, если у вас есть вопросы, то можете их задавать.

   Вадим пятерней поправил волосы:

   - Вопросы есть. И первый такой: зачем нужен этот имидж? Вы не доверяете своим... соратникам? Иначе вы не посадили бы меня в потайную комнату.

   Мастер улыбнулся.

   - Не доверяю - это не верно. Я им полностью доверяю. В немалой степени потому, что стою неизмеримо выше них. И дело тут не в моем снобизме и презрении к нижестоящим, совсем нет. Они никогда не смогут стать такими, как я; они могут работать над собой, совершенствоваться и так далее, но выше определенного предела им не подняться, как человеку не полететь подобно птице. А для себя они придумали сказку, некий образ, которому я стараюсь соответствовать, чтобы их не расстраивать.

   - Как детей?

   - Ну, не так примитивно. - Мастер развел руками. - Хотя, в принципе, так и есть.

   - А меня в потайную комнату зачем? В моем понимании, такие вещи делаются в том случае, когда хотят продемонстрировать кому-нибудь, какую лапшу вешают на уши всем прочим.

   - А вот здесь вы в корне не правы. - Мастер хотел сказать что-то еще, но заметил, что Вадим еще не закончил говорить и не стал продолжать.

   - И такое соображение. В дополнение предыдущей фразе. Могу ли я быть уверен, что мне вы сейчас скажете правду?

   Мастер хитро прищурился:

   - А какую правду? Точнее - какую из? - Он засмеялся, глядя на вытянувшееся лицо Вадима. - Видите ли, я говорю им правду. Их правду. Вам я скажу вашу правду. Сам я знаю свою правду. И каждая из этих правд - правда. В чем-то эти правды пересекаются, в чем-то нет, но нигде они не противоречат друг другу. Все вместе они дают некую глобальную правду, но эта глобальность только для нас с вами, потому что всегда найдется некто, который будет знать больше нас. Понимаете?

   - Понимаю. Но зачем делить одну большую правду на много маленьких? Я допускаю, что это может быть необходимо, но для чего это в данном случае?

   - Для поиска того самого некто, кто знает больше нас.

   Вадим открыл рот, собираясь что-то сказать, но промолчал. Мастер молчал.

   - А скажите, - сказал он все-таки, - этот некто действительно существует?

   Мастер посмотрел на Вадима очень серьезно:

   - Очень хороший вопрос, Вадим. Да, он существует. Есть старая истина, что дорог к богу много, и не важно, какую ты выбрал. Так вот, мы все, и он, и мы с вами, идем к богу, если можно так сказать, но разными путями. Очень образно, немного кощунственно, но выразился я достаточно четко, не правда ли?

   - Весьма. - Вадим помолчал. - А он что, действительно бог?

   - Не знаю. Одно время я всерьез задумывался над подобной возможностью. Но... нет, он не бог. Да вы и сам это поймете, когда мы с ним встретимся.

   - А мы встретимся?

   - Обязательно. И очень скоро.

   Вадим хмыкнул.

   - И почему вы так считаете?

   - А потому, что мы будем усиленно работать над этим.

   Каждое первое воскресенье месяца в одной из Мустамяэсских школ собираются коллекционеры. Филателисты, филокартисты, нумизматы, фалеристы - для всех них находилось место, и не только для них. Расставлялись столы, на которых они выкладывали свои сокровища, сами хозяева усаживались вблизи и принимались ждать. Внешне это напоминало рыбалку, причем подледную: все сидят, негромко переговариваются и на первый взгляд ничего не происходит. Но только на первый. Иногда кто-нибудь вставал и принимался ходить вдоль столов, останавливаясь возле коллег, чтобы договориться об обмене, покупке или продаже. С улицы заходили еще люди, они не торопясь шли вдоль столов или сразу же стремились к конкретному человеку. Это были тоже коллекционеры, но не любители "выездного мена". Одним из таких вошедших оказался Архивариус, но не один, а следом за неким субъектом, который держался с видом завсегдатая.

   Субъекта здесь знали. Многие приветствовали его кивком головы или демократичным помахиванием руки, к некоторым он подходил сам и здоровался за руку. Подойдя к рядам филателистов, Субъект притормозил, подошел к одному совершенно непредставительному мужичку, к которому, однако, постоянно кто-нибудь подбегал за консультацией. В руках у Субъекта возник зеленый кляссер, который он после приветствий протянул мужичку.

   - Вот, дядя Коля, вы просили - я нашел.

   Дядя Коля скептически посмотрел на Субъекта, взял кляссер, раскрыл его и извлек из кармана куртки огромную лупу с подсветкой. Еще раз взглянув на Субъекта, он открыл кляссер и отрешился от всего земного. Субъект стоял, ждал и не проявлял признаков нетерпения. Наконец, минут через десять, дядя Коля отложил лупу, положил кляссер на стол и направил взор на Субъекта.

   - И где ж ты это взял, хотелось бы спросить? - В голосе прозвучал вызов и обида, прекрасно услышанные Субъектом.