Меч космонавта, или Сказ об украденном времени

Когда добрался до нашей базы, меня долго признавать не хотели, особенно группа безопасности в лице ее начальницы К911. Все считали меня за варвара — впрочем и говорок, и запашок, и внешний вид у меня были соответствующие. Они считали, что хоть у меня Анима имеется, все равно я из каких-то резервных нелегалов. Только ментально развитый Саша убедил коллег в обратном. Он, в отличие от меня, еще помнил словосочетания: «пренебрежение человеческим фактором» и «преступная халатность», а также владел приемами пиара. Благодаря ему начальница группы безопасности Мара К911 все же сменила гнев на милость.

БЛОК 8. КАЖДЫЙ — ЛИШНИЙ Четкий прием. Дуплекс

Сверхсекретная база службы «Алеф» располагалась под поверхностью болота в торфяных слоях. И структуру имела типа звездочка-радиолярия, вернее ее составляли несколько таких радиолярий, нанизанных на общий осевой ствол. В центре одной из «звездочек» находился испытательный блок. Я догадывался, что там испытывают X-структуру, но старался давить эмоции. В горизонтальных и идущих под уклон тоннелях-лучах «звезд» располагались все системы жизнеобеспечения, мониторинга, связи, безопасности и так далее. Здесь же находились жилые отсеки. Концентрически расположенные коридоры соединяли «лучи» по диаметру. Работенка у меня была мелкая техническая, опять по части канализации и вентиляции. Генераторы белковой жрачки тоже лежали на мне, так что приходилось вставать пораньше во имя обеспечения завтракающего персоналами псевдокашами, сотворенными с помощью механохимии из какашек.

Долго капал я начальнице группы безопасности, что выпивать надо не под белково-какашечный пластилин, а под дичь. Наконец, добил коллегу. Разрешено мне было выходить наружу раз в неделю в варварской одежке — которую правда пропитали квазиживым защитным веществом — и охотиться. Коркодилье мясо было ничего на вкус, а особенно народу нравились коркодильи яички — я имею ввиду то, что лежало в кладках на болотных кочках. Но самое главное объедение заключалось в олешках. В выслеживании рогатых животных мне изрядно Саша помогал. Кстати, больших трудов стоило сохранить его при себе. Ворон мужественно выдержал все дезинфекции и все анализы, и наконец получил справку о своей идеальной чистоте.

Спустя пару месяцев мне поручили кое-какую работу в испытательном блоке, где содержалась эта самая X-структура. Довольно странную работенку пришлось выполнять. Я вносил в демонстрационную камеру разные предметы, устанавливал их на штативах или фиксировал в точках зависания гравитационного поля. Переборки помещения имели тьму мелких отверстий, каждое из которых снабжено было сверхпроводящим регистратором магнитных и электрических возмущений, а в пол и подволоку были вмонтированы датчики квантов и частиц. Но доступны мне были только мелкие частности, а общего я понять не мог, хотя вместе с руководителем эксперимента наблюдал за происходящим в камере визуально и с помощью гвизор-мониторов. Причем, меня, как и прочих наблюдателей, отделял от самой рабочей зоны сверхмощный антихрононовый барьер. Надзирающая кибероболочка сообщала на экранах о каких-то трансформациях и конвертациях, но ее кодированный язык был для меня птичьим языком.

На мой взгляд, в камере ничего особенного не происходило. По крайней мере, поначалу. Предметы упорно оставались теми же самыми предметами, впрочем пока не активизировалась X-структура. Тут глаз начинал подмечать чудеса и диковинки. Некоторые подопытные предметы вдруг приобретали подвижность, оплывали, превращались в какой-то первобытный орнамент из извивающихся макарон, в арабески из ползучих нитей, которые, немного погодя, завивались колечками причудливой вязи и исчезали без остатка. Руководитель эксперимента называл это уходом в «Посленастоящее». Насколько я разбирался в показаниях дозиметрической аппаратуры, не отмечалось ни электромагнитного излучения, ни тебе потока быстрых частиц. Нарушение базового закона сохранения энергии — такое вот обвинение можно было предъявить по поводу столь бесследного исчезновения. Но кто будет отвечать за эти фортеля?

В камере проходили испытания и разные минералы, и пластики, и детали из сверхпрочных волоконных сплавов титана и неодима — все рассопливливались и исчезали.

А потом настала очередь и живых объектов. Сперва это были микробы — их словно сжигало, пшик и нету. С крупными растениями было иначе. Какой-нибудь толстый кактус мог достаточно долго противостоять поглотителю, а потом, еще сохраняя облик растения, принимался увиливать от ухода в небытие: изгибался, ползал, даже прыгал. Ну, а в итоге все равно превращался в червивую узорчатую кашу, которая тут же исчезала.

То же самое случалось и с малоподвижными улитками — они просто скакали, как лошади, прежде чем пропасть.