Меч Лета

Я прогуливался с мамой по заповеднику Блю-Хиллс. На вид мне было около десяти. Стоял тёплый летний денёк, лёгкий бриз шелестел сквозь сосны. Мы остановились возле Водоёма Хаутона, где кидали камешки по воде. Мне удалось кинуть три, маме – четыре. Она всегда выигрывала. Но это было не суть важно. Никакой победе не сравниться с её чистым смехом и нежными объятиями. Описать её- задача не из лёгких. Чтобы по-настоящему понять Натали Чейз, вам нужно с ней познакомиться. Если вкратце, она частенько в шутку сопоставляла себя с неунывающей и жизнерадостной Динь-Динь из «Питера Пэна». Если вам удалось представить тридцатилетнюю бескрылую Динь-Динь во фланелевой рубашке, джинсах и ботинках серии Док Мартенс, то у вас сложился хороший портрет моей матери. Она была миниатюрной, с тонкими чертами лица, короткими блондинистыми волосами, как у феи, и лиственно-зеленными глазами с искоркой ребячества в них. Всякий раз, когда она читала мне сказки, я высматривал веснушки на её носу и пытался сосчитать их.

Она излучала счастье… Нет, мягко сказано. Она обожала жизнь. И её энтузиазм был заразительным. Она была самым добрым и самым дружелюбным человеком из всех, кого я знал. Вплоть до самой смерти.

События сна происходили за несколько лет до этого. Мы вместе стояли у пруда. Мама глубоко вздохнула, наслаждаясь приятным запахом тёплой сосновой хвои.

– Здесь я познакомилась с твоим отцом, – сказала мне она. – Таким же тёплым летним деньком.

Её слова меня удивили, так как мы редко говорили об отце. Я ни разу с ним не встречался, даже не знаю, как он выглядит. Странно, но мама никогда не придавала их отношениям большой значимости, вот и я не стал.

Она сразу прояснила, что он нас не бросал. Просто переехала. Впрочем, мама не сильно горевала по этому поводу. У неё остались тёплые воспоминания об их совместном времяпровождении. Весть о беременности привела её в дикий восторг. С тех пор нас было только двое. А больше никого и не требовалось.

– Ты встретила его у пруда? – спросил я. – Он хорошо бросал камешки?

Мама рассмеялась.

– О да. Он меня просто поразил. Тот день… тот день был идеальным. Ну, за единственным исключением, – она притянула меня к себе и поцеловала в лоб, – у меня ещё не было тебя, тыковка. Да, представляете себе, мама звала меня тыковкой. Смейтесь, не стесняйтесь. С возрастом это стало меня удручать. Но сейчас я что угодно отдал бы, лишь бы снова услышать от неё это слово.

– Каким был мой папа? – спросил я. Странное это словосочетание – «мой папа», как он мог быть моим, если я его никогда не видел? – Что с ним случилось?

Мама распростёрла руки навстречу солнечному свету.

– Поэтому я и привела тебя сюда, Магнус. Разве ты не чувствуешь? Он всегда рядом с нами.

Смысл её слов прошёл мимо меня. Обычно она не говорила загадками. Моя мама была самым прямолинейным и самым приземлённым человеком из всех, кого я знал.

Она взлохматила мои волосы.

– Давай наперегонки до пляжа.

Мой сон сменился. Я оказался в библиотеке дяди Рэндольфа. На его столе развалился незнакомый мне человек. Он водил пальцем по старой коллекции карт.

– Смерть – интересный выбор, Магнус.

Мужчина ухмыльнулся. Его одежда выглядела совсем новёхонькой: ослепительно белые кроссовки, непотертые джинсы и фирменная вязаная кофта от бейсбольной команды Бостон Ред Сокс. Его красно-жёлтые волосы напоминали перья, взъерошенные в модной «я-только-поднял-голову-с-подушки-но-выгляжу-получше-тебя» манере. Лицо его было настолько красивым, что он мог бы сниматься в рекламе лосьона после бритья для какого-нибудь мужского журнала, если бы не его шрамы, которые сводили всё это совершенство на нет: паутина ожогов расползалась по переносице и скулам, напоминая узоры кратеров на луне. Контуры его губ были изуродованы рядом рубцов, быть может, шрамами от заросших отверстий для пирсинга. С другой стороны, зачем кому-то столько пирсинга во рту?

И о чем вообще говорить с галлюцинациями? Я решил задать извечно интересующий меня вопрос:

– Ты мой отец?

Галлюцинация удивлённо изогнула брови, затем закинула голову назад и громко рассмеялась.

– Ох, а ты мне нравишься! Нам с тобой будет очень весело. Нет, Магнус Чейз, я не твой отец, но я, определённо, на твоей стороне, – сказал он и провёл пальцем под логотипом Ред Сокс на вязаной кофте. – Вскоре ты познакомишься с моим сыном. А пока я дам тебе небольшой совет: внешность обманчива, как и побуждения твоих товарищей. А ещё… – тут он резко наклонился ко мне и схватил за запястье, – будь добр, передай от меня привет Всеотцу.

Я попытался вырваться. Хватка у него была железная. Сон снова изменился. Теперь я летел сквозь холодный серый туман.

– Прекрати сопротивляться! – произнёс женский голос.

Это была та самая девушка, которую я видел на мосту. Она мчалась по воздуху на своей облачной лошади, держа меня под боком, словно корзину с бельём. Её кольчуга поблёскивала в сероватом свете, а её пылающее копье взгромоздилось ей на спину.

Она усилила хватку.

– Хочешь упасть в Пропасть?