Меч Лета

Сердце мое подпрыгнуло к горлу. Сурт! Он нашел меня! Гунилла с истошным воплем отпрянула в глубь кабины. Я начал осатанело бить наугад по кнопкам. Двери захлопнулись. Лифт тронулся. У Гуниллы горел подол платья. Каким-то образом мне удалось сбить огонь.

– Ты в порядке? – хрипло выдохнул я, потому что меня самого все еще колотило.

Руки Гуниллы покрылись пятнами дымящихся ожогов.

– Это все заживет, – морщась от боли, отозвалась она. – А вот самолюбие – нет. Непростительная ошибка с моей стороны. Мы попали не в ресторанный дворик, а в Муспелльхейм.

«Уж не Сурт ли направил сюда нашу маленькую экскурсию?» – мелькнуло у меня подозрение. Правда, я допускал и другое: возможно, вальгалльский лифт просто сам по себе иногда открывает двери в мир огня. Не знаю, какое из двух этих предположений меня сильнее тревожило.

Гунилла не жаловалась, но я понимал, как ей больно. Сидя возле смертельно раненной Мэллори Кин, я отчетливо чувствовал, что у нее пострадало и как мог бы помочь ей, окажись у меня тогда больше времени.

Я опустился на колени перед валькирией.

– Давай-ка попробую.

– Ты что это собираешься…

Не тратя попусту слов, я коснулся ее плеча. Пальцы мои пылесосом начали втягивать жар из кожи Гуниллы. Красные пятна бледнели на глазах. Ожогов как не бывало. Ни на ее руках, ни на кончике носа.

Гунилла таращилась на меня с таким изумлением, словно на голове у меня вдруг выросли рога.

– Как ты сумел? – ошарашенно пробормотала она. – И на самом тебе ни одного ожога.

– Понятия не имею, – пожал я плечами. Голова у меня от усталости стала кружиться. – Вот просто так у меня получается. Может быть, в результате здорового образа жизни.

Я попытался подняться с колен, но тут же упал.

– Сбавь обороты, сын Фрея, – схватила она меня за руку.

Двери лифта снова раскрылись. На сей раз он и впрямь остановился в ресторанном дворике. Кабина тут же наполнилась запахами жареной курицы под лимонным соусом и пиццы.

– Проходим не останавливаясь, – скомандовала Гунилла. – Твоей голове от прогулки должно полегчать.

Мы начали пробираться через проходы между столиками, приковывая удивленные взгляды присутствующих. Я ковылял, опираясь на Гуниллу, платье которой было все в дырах и по-прежнему продолжало слегка дымиться.

Миновав ресторанный дворик, Гунилла свернула в коридор; вдоль него протянулись конференц-залы, в одном из которых какой-то тип в кожаных латах с заклепками проводил для дюжины воинов презентацию в пауэрпойнте, рассказывая о слабостях горных троллей.

Несколькими дверями дальше группка валькирий в блестящих разноцветных бумажных колпачках устроила посиделки с тортом и мороженым. Судя по свечке с цифрой пятьсот, стоящей посередине стола, собрались они по поводу юбилея одной из присутствующих.

– Со мной уже вроде полный порядок, – высвободился я из цепкой хватки Гуниллы. – Спасибо.

И действительно, сделав несколько самостоятельных шагов, я смог устоять на ногах.

– Твои способности поразительны, – явно никак не могла прийти в себя от изумления Гунилла. – Фрей – бог изобилия, плодородия, роста и жизнеспособности. Это многое объясняет в тебе. Но я никогда еще не встречала эйнхерия, который с такой быстротой исцеляется после смертельных ранений и умеет столь же быстро исцелять других.

– Сам удивляюсь, – честно ответил я. – Совсем недавно еще у меня со всяким лечением было не очень. Даже пластырь из упаковки с большим трудом доставал.

– А твой иммунитет к огню? – задала новый вопрос капитан валькирий.

Я, делая вид, что сосредоточенно изучаю узор на ковре, на самом деле соразмерял каждый свой шаг, чтобы снова не рухнуть. Слабость была еще жуткая. Будто я не Гуниллу лечил каких-нибудь пять минут, а перенес тяжелую пневмонию.

– Вряд ли это иммунитет, – не хотелось мне врать. – На самом-то деле я раньше не раз обжигался. Наверное, у меня просто другая граница переносимости экстремальных температур. Что холода, что жары. Вот на мосту Лонгфелло я тоже ведь шагнул в стену огня. Но это так, пустяки, – мне вспомнилось, как Гунилла подредактировала видеорепортаж. – Ты сама все видела.

Она, похоже, не уловив иронии, погладила один из своих молоточков. Так обычно, о чем-то думая, люди рассеянно потрепывают по шерстке притулившегося под боком котенка.

– Возможно, сначала миров было только два, – сказала она. – Муспелльхейм и Нифльхейм. Огонь и Лед. Между этими полюсами возникла жизнь. Фрей – бог умеренных климатов и идеальных условий для роста плодов. Он – воплощение золотой середины. Возможно, этим и объясняется твоя стойкость к крайним температурам. Впрочем, не знаю, – чуть повела головой она. – Я очень давно уже не встречала детей Фрея.

– Нас что, не берут в Вальгаллу? – поинтересовался я.

– Ну почему же. У нас живут несколько детей Фрея из прежней жизни, – отозвалась она. – Короли Швеции, к примеру, его потомки. Но за несколько последних столетий новых поступлений не было. Во-первых, Фрей – ван.

– А это плохо? Сурт, по-моему, обозвал меня ваном.